Гость из пекла
Шрифт:
Стоящая по колено в золе черноволосая девчонка выпрямилась.
– Ну? – гаркнула Ирка, запрокидывая залитое потом и измазанное гарью лицо – в руках ее бился и стрелял электрическим пламенем провод. – Кого еще интересует этот мальчик?
Ночь над шоссе снова наполнилась пронзительным воплем… и опустела. Погасли мельтешащие огни, затихли крики, спряталась за тучи луна. Темнота грязно-черным куполом висела над опустевшим шоссе. Только баран цокал копытами и жалобно блеял.
Здухач подлетел к столбу электропередачи и ударил по нему мечом. Провод у Ирки в руках еще разок дернулся и затих.
– Люблю наше
Вдалеке мигнул светом окон и провалился в темноту жилой район…
Танька виновато вздохнула.
– Ну что же нам было делать? – в пустоту спросила она, спланировала вниз и зажгла фонарик.
– Это… это как же? – охнула женщина, прижимая к себе спасенного малыша. Но глядела она только на мыкающегося вдоль обочины барана. – Вы ж говорили… Если удастся… Он обратно превратится? – И она устремила обвиняющий взгляд в спину неподвижно застывшей невдалеке Ирки.
– Мы говорили – может быть… – дипломатично ответила Танька. – Далеко это у него все зашло… Обратно не вернуть… – И она снова с сожалением поглядела на мечущегося по обочине барана.
– А по-моему, так даже лучше, – сонно выдохнул серебристым призраком покачивающийся между проводами здухач. – Теперь от него хоть польза будет. Заведете еще пару овечек…
– Ты что ж такое говоришь? – взвыла женщина. – Чтоб мой собственный, родной муж… И с какой-то овцой?
– Вы чем-то недовольны? – прозвучал тяжелый, как могильная плита, голос, и Ирка медленно обернулась. И снова на женщину уставились страшные звериные глаза.
Тетка слабо пискнула и попятилась назад, волоча сына за собой.
– Я… Я всем довольная… Всем! – завопила она. – Спасибочки, да спасибочки! – залепетала она, старательно кланяясь на все стороны – то Ирке, то Таньке, то плавающему в воздухе здухачу. – И что сыночка спасли… И что мужа в барана обратили тоже… Тоже! Ему и правда лучше так! И овечек я заведу! – взвизгнула тетка, безумным, неотрывным взглядом всматриваясь в лицо Ирки. – Я… Я к матери уеду! В деревню! У меня мать строгая, у нее хозяйство…
Танька поморщилась – никогда она не считала, что расти в деревне лучше, чем в городе. Но в сложившейся ситуации…
Темной тенью Ирка метнулась к женщине, и та слабо, задушенно вскрикнула, ощутив, как у нее на затылке смыкаются когти.
– В деревню – хорошо, особенно если мать строгая, – прошипела нависающая над ней черноволосая девочка, сейчас вызывающая у женщины больший ужас, чем все черти, вместе взятые. – И помни! – Когти на затылке сомкнулись еще крепче, женщина почувствовала, как за шиворот течет что-то теплое, но не посмела даже шевельнуться. – Если ребенка отдает чертям отец – мать может спасти его, отдав взамен самого отца. А если ребенка отдаст мать… Нет для него ни надежды, ни защиты, ни спасения. Никто и ничем ему не поможет! – страшный шепот сочился женщине в уши, шебуршал под черепной коробкой, морозом продирал спину. – В общем, если я узнаю, что тебе надоело возиться с пацаном и ты отдала его… – очень буднично закончила Ирка. – Я приду за тобой! – И у самого горла женщины звучно лязгнули собачьи клыки.
Тетка завизжала. Хватаясь ручонками за мать, заревел
– Иди домой, Ирка! – касаясь плеча подруги, мягко сказала Танька. – А мы Василька с мамой домой проводим, и тоже спать! Во всяком случае, я, этот-то и так сейчас дрыхнет, – усмехнулась она здухачу. – А ты иди, а то на тебе лица нет! – искоса поглядывая на торчащие из-под Иркиной верхней губы клыки и обрастающие шерстью уши, добавила Танька. – Скоро одна сплошная морда останется.
– Ладно, пойду, – жестко проведя ладонью по щекам, не стала спорить Ирка. Она бросила на тетку последний короткий взгляд, круто повернулась на каблуках и, не оглядываясь, пошла в сторону темных, погасших жилых домов.
– За что она меня так ненавидит? – услышала она за спиной плачущий голос женщины.
– За компанию! – недобро бросила в ответ Танька.
Пролог
К чертовой матери
Уходящая в темноту Ирка криво усмехнулась. Действительно, за компанию. С собственной мамой. Откуда они берутся, такие? Она даже не винила отца Василька – она просто не думала об этом существе, обратившемся в скотину гораздо раньше, чем у него и впрямь появились рога и копыта. Но мать, мать Василька! Как она могла? Смотреть, как отец лупит мальчишку, как Василек мерзнет и плачет от боли и голода, и ничего, ничего не делать! Почему ей было все равно? Спохватилась, только когда ворвавшееся в дом чудовище с рогами и крыльями уволокло ее сына – с полного согласия пьяного папаши!
А что должно случиться с самой Иркой, чтобы ее мама вспомнила о ней там, у себя, в Германии? Да хоть узнает ли она? Когда Таньки долго нет дома, в глазах у ее мамы поселяется тревога – тихая, молчаливая и неотвязная. А когда Танька возвращается, лицо ее мамы словно вспыхивает мгновенным облегчением. Танька счастливая. И Богдан тоже. А Ирка… Девчонка зло выдохнула сквозь стиснутые зубы. Мама, я привыкла жить без тебя, я научилась, но все-таки, мама…
– Мама! – откуда-то из погруженного в кромешный мрак переулка позвал тоненький детский голосок. – Мамочка! – и в темноте горько и жалобно заплакали.
Ирка остановилась. После всего случившегося – снова детский плач? Это могло быть неспроста… Это могло быть ловушкой…
– Вот черт! – раздосадованно пробормотала себе под нос Ирка и принялась озираться.
– Ой! – задушенно выдохнули в темноте. – Брат! Она нас видит! Видит!
– Молчи! Ничего она не видит! – откликнулся едва слышный шепот. – Это она так ругается!
В темноте затаились. Ирка чувствовала, как они замерли под прикрытием густых теней – неподвижные и в то же время готовые в любую секунду броситься: то ли на нее, то ли бежать. Внимательные глаза настороженно следили за ней. Даже тот, кто плакал, сейчас затих, только дышит – глубоко и нервно.
Двое. Маленькие. Боятся.
Ирка нерешительно потопталась на месте. Правильнее всего уйти. Хватит с нее на сегодня заботы о детях – если там действительно притаились дети. Ага, уйдешь, а потом саму себя обглодаешь, как косточку, – а вдруг и впрямь беда, могла помочь и не помогла. Подойти? Какая-нибудь киношная героиня и впрямь подошла бы – и получила тяжеленьким по башке в благодарность за заботу.
Не отрывая глаз от напряженно сопящей тьмы, Ирка сделала шаг назад, еще… И скрылась за углом дома.