Гостья из прошлого

Leras

— Я помню о твоих пристрастиях, милая, — отозвался Элайджа, пытаясь сдержать улыбку, — но и ты учти, что это мой первый опыт.

Мужчина не сводил с племянницы теплого взгляда, пока она пыталась обмакнуть свои маленькие пальчики в шоколадную глазурь. Кухня была похожа на поле боя. И маленький носик Хоуп был испачкан к муке. Как и сшитый на заказ костюм Элайджи.

— Но ты сможешь, дядя Эл! — хитро прищурилась девочка, — потому что ты можешь все!

— Это очень высокая оценка, дорогая.

Вампир бросил на племянницу благодарный

взгляд, и маленькая ведьма улыбнулась ему в ответ.

— Это правда! — свела тонкие брови Хоуп, — ты самый лучший на свете! После папочки.

— А ты самая лучшая племянница на свете, милая, — улыбнулся Элайджа, касаясь золотистых волос маленькой ведьмы.

— Я знаю, — важно отозвалась Хоуп, — когда у тебя будут дети, я буду с ними играть как ты со мной!

— Боюсь, что…

— Это из-за Алин? Потому, что она не хочет с тобой целоваться?

Элайджа на мгновение застыл. Имя возлюбленной отозвалось глухой болью в сердце, и он слегка нахмурился, что не укрылось от пытливого взгляда Хоуп.

— Не только в ней, милая.

— Ты не хочешь детей? — недоверчиво прищурилась девочка.

— Только если они будут такие же милые и красивые, как ты, — попытался отшутиться вампир.

— Алин красивая. Тебе нужно вновь заполучить ее, дядя Эл! И тогда у вас будут дети. Ты можешь жениться на ней как Джексон на маме или папочка на Кэролайн Форбс.

— Хоуп!

Недовольный голос Хэйли прозвучал совсем близко, и маленькая ведьма прищурилась, прячась за спину любимого дяди.

— Ты — маленькая сводня! Оставь дядю в покое! Они сами разберутся, без твоего вмешательства. Ты совсем избаловал ее, Элайджа!

— Она лишь хочет, чтобы все были счастливы, — вступился за племянницу вампир, — правда, детка?

— Да!

— И ты очень счастлив беспрестанно обсуждать Алин? — прищурилась Хэйли.

— У меня осталось только это.

На некоторое время на кухне воцарилась полная тишина, пока Маршалл не сводила с вампира полного жалости взгляда, нерешительно прикусывая губы.

— Хоуп, оставь нас.

— Но мама…

— Хоуп Майклсон! Из меня ты не будешь вить веревки! Марш в свою комнату!

И девочка, надувшись, вышла из кухни, оставляя Хэйли и Элайджу наедине.

— Ты уверен, что ничего нельзя исправить?
– осторожно проговорила девушка, глядя на побледневшего мужчину.

— Она не хочет быть со мной, — глухо отозвался вампир, — предлагаешь ее заставить?

— Это какой-то бред! — свела брови Хэйли, — она в тебя влюблена, я уверена!

— Я тоже так думал. Но видимо этого недостаточно.

— Ты можешь мне, наконец, толком объяснить, что между вами произошло?

Девушка не сводила с вампира пристального взгляда, пока Элайджа пытался перевести дыхание, участившееся после упоминании о Алин.

Что он мог рассказать своей настойчивой подруге? Как едва не изнасиловал юную ведьму в их первую встречу? Или как сходил с ума от одного только ее взгляда, когда Алин приехала

с Колом, чтобы помочь Хоуп? Или может о том, как любил ее? Лишил невинности, а потом оставил, посчитав, что таким образом сделает счастливой? О том, как безумно ревновал, как впустил в свою голову, как отдал свою силу? Все это уже никак не могло повлиять на то, что происходило. Алин сделала свой выбор, и он должен был его принять.

Элайджа слегка нахмурился, понимая, что вновь погружается в сводящие с ума мысли, ради избавления от которых он и приехал в Новый Орлеан. Веселый беззаботный смех Хоуп на время унял его душевные муки. Ведь у маленькой ведьмы все было легко:

Ты должен заполучить ее обратно, дядя Эл!

Я не хочу, чтобы Алин целовалась с другими, она должна быть с тобой!

Мы дадим ей любовное зелье, дядя Эл!

И против воли Элайджа верил ее словам. Ведь не проходило и дня, чтобы он не вспоминал о своей любимой ведьме. О той ночи, что она подарила ему, прежде чем попросить уйти. О ее пухлых губах, смоляных локонах, раскосых глазах.

Вампир даже не пытался найти замену. Он вообще не видел других женщин, не замечал никого, и лишь образ хрупкой ведьмы преследовал его и в мыслях и в реальности. И каждый день он думал о том, каким был дураком полгода назад, когда умудрился собственными руками разрушить свое счастье. Алин имела право не доверять ему. И даже не хотеть видеть его рядом. Вот только то, как она стонала в его руках, отвечая на ласки их последней ночью, никак не давало Элайдже покоя.

Он не мог найти в себе сил отказаться от своей любви. Забыть Алин. Вычеркнуть из памяти. Как не мог перестать думать о том, как ее вернуть. Вот только теперь он был связан словом. А свои слова Элайджа Майклсон привык держать.

— Ничего не выйдет, Хэйли, — наконец смог сказать вампир ледяным голосом, — она взяла с меня обещание.

— И ты ей его дал? — закатила глаза девушка, — обещал разлюбить ее? И как? Смог? Сдержал слово?

— Обещал оставить ее в покое.

— А ты думаешь, ей нужно это? — вскинула бровь Хэйли.

— Она так сказала, — хмуро отозвался он.

— И ты поверил? — скривилась Маршалл, — я была о тебе лучшего мнения, Элайджа Майклсон! Между прочим, из-за нее ты бросил меня! Только одно это стоит того, чтобы бороться за эту маленькую дурочку!

— Она не дурочка, — мгновенно вступился за возлюбленную вампир, — я причинил ей боль.

— Вы оба — дураки.

— Хэйли…

Но звонок телефона не дал Элайдже закончить свою мысль. На экране высветилось фото Кола, и вампир напряженно свел брови, зная, что это не сулит ничего хорошего. Брат на днях уехал в Мистик Фоллс, и лишь одна причина могла заставить его выйти на связь, оторвавшись от своих планов в отношении неприступной Давины Клер.

С Алин что-то было не так.

— Брат, — глухо выдохнул старший Майклсон в трубку, не сводя напряженного взгляда с обеспокоенного лица Хэйли.