Гостья

Расс Джоанна

Наша гостья перевернула еще страницу. Я подумала, что она чувствует мое присутствие. Я снова подумала о любовнике Айрис Марч, выходящем за мной на террасу, когда кто-то похлопал меня по плечу: это был отец Руфи. Он взял меня за запястье и подвел меня к нашей гостье, оглянувшейся и рассеянно улыбнувшейся нам в темноте под цветными фонариками. Отец Руфи сказал:

– Вы знаете? Там, внутри, вас ждет родственник!
– Она продолжала улыбаться, но ее лицо словно отвердело. Она окончательно повернулась к нам, все еще улыбаясь, но из этой улыбки исчезло все.

– Как чудесно, - сказала она. Потом спросила: -

А кто это?

– Я не знаю, - ответил отец Руфи, - но он высок и выглядит почти как вы - прошу прощения. Он сказал, что он ваш кузен.

– Por nada [ни за что (исп.)], - рассеянно ответила наша гостья, и встала, пожав руку отцу Руфи. Мы втроем вернулись в зал. Журнал и фонарик она оставила на стуле: они скорее всего принадлежали Клубу. Отец Руфи поднялся с нами по ступенькам в галерею и там, в самом конце ждал наш гость, высокий, даже когда сидел. На нем был смокинг, между тем как половина мужчин на вечере была в обычных костюмах. Он был не очень похож на нее: его лицо было смуглее и более плоским: когда мы подошли к нему, он встал. До потолка ему оставалось совсем немного. Это был гигант. Он и наша гостья не обменялись рукопожатием. Оба они взглянули на отца Руфи, с формальными улыбками, и он оставил нас: затем незнакомец вопросительно посмотрел в мою сторону, но наша гостья уже опустилась в ближнее кресло, вся гибкость, вся грация. Они выглядели прекрасной парой. Незнакомец достал из брючного кармана оправленную в серебро фляжку: взяв со стола стакан воды, он добавил туда виски из фляги, но наша гостья не притронулась к нему. Она просто отодвинула его одним пальцем и сказала мне: "Сядь, малыш", и я подчинилась. Потом она сказала:

– Кузен, как ты меня нашел?

– Par chance, кузина, - сказал незнакомец.
– Повезло.

Он ловко завернул фляжку и спрятал ее в карман. Взболтав напиток, он положил деревянную мешалку с эмблемой клуба.

– Мне пришлось потерпеть, - сказал он, - уж очень меня раздражал этот тип, с которым ты говорила. Здесь нет ни единого специалиста: все они недоумки, тупые и разболтанные.

– Он добрый и умный человек, - сказал она.
– Преподает математику.

– Дважды дурак, - сказал чужой, - если думает, что это математика! и он выпил свою смесь. Затем он сказал: - Думаю, что нам пора домой.

– Ха! С кем?
– спросила моя подруга, полупрезрительно, полушутливо оттопыривая губы.
– Только не с ним!

– Почему, кто меня знает?
– спросил чужой.

– Потому что, - сказала наша гостья и, отвернувшись от меня, приблизила свое лицо к его лицу и что-то зашептала ему на ухо. При этом она не отрывала глаз от танцующих - половина в обычных костюмах, половина пар уже пожилые, Руфь, Бетти и студенты на каникулах. Оркестр играл фокстрот. Лицо чужого слегка изменилось. Оно потемнело: допив свой стакан и поставив его, он грузно повернулся вместе со стулом ко мне.

– Она выходит из дому?
– резко спросил он.

– Ну?..
– лениво протянула наша гостья.

– Да, - сказала я.
– Да, она выходит. Каждый день.

– В машине или пешком?

Я взглянула на нее, но она никак не помогла мне. Ее указательный и большой пальцы сложились в кружок.

– Не знаю, - ответила я.

– Пешком?
– настаивал он.

– Нет, - внезапно буркнула я.
–

Нет, на машине. Всегда на машине!

Он откинулся на спинку стула.

– Ты сделала все, - спокойно сказал он.
– Все, что можно.

– Я?
– сказала она.
– Я еще не посвящена. Я могу и передумать.

После секунды молчания он сказал:

– Поговорим.

Она пожала плечами.

– Дома у девочки, - сказал он.
– Я выхожу через пятнадцать минут после вас. Дай руку.

– Зачем?
– сказала она.
– Ты же знаешь, где я живу. Я не буду прятаться в лесу, как животное.

– Дай мне руку, - повторил он.
– Ради старой дружбы.

Она протянула руку через стол. Они сплели пальцы, и она вздрогнула. Затем они оба встали. Ее улыбка была слегка удивленной. Она взяла меня за запястье и мы пошли по лестнице, а чужой сказал нам вслед, как будто ему нравились эти слова:

– Ради старой дружбы! Здоровья тебе, кузина! Долгой жизни!

Оркестр заиграл рэгтайм-марш. Она остановилась поговорить с пятью-шестью людьми, среди них был и отец Руфи, и дирижер оркестра, и Бетти, которая пила пунш с мальчиком из нашего класса. Бетти шепнула мне:

– Твои маргаритки вот-вот отвалятся.

Мы прошли мимо припаркованных машин, пока не увидели одну, понравившуюся ей.

Все они были открыты, а в некоторых владельцы даже оставили ключи: она залезла в одну и усевшись за руль, запустила мотор.

– Но это не ваша машина!
– сказала я.
– Вы не можете...

– Влезай!

Я скользнула к ней.

– Еще только десять часов, - сказала я.
– Мы разбудим отца.

– Молчи!

Я подчинилась. Она вела очень быстро и очень плохо. На полпути к дому она сбавила скорость. Затем внезапно она громко расхохоталась и очень доверительно произнесла, но как будто не мне, а кому-то другому:

– Я сказала ему, что создала Нейлсенову петлю вокруг этого места, что вывело половину графства Грин из фазы. А это надо отключать каждую неделю, ездить и отключать.

– Что такое Нейлсенова петля?
– спросила я.

– Путай вчера, путай сегодня, но никогда не путай сегодня и завтра, процитировала она кого-то.

– Что такое...
– начала я энергично.

– Я уже сказала тебе, детка, - ответила она, - и не дай тебе бог узнать больше, - и свернула в наш двор с таким визгом, который разбудил бы и мертвого; выпрыгнув из машины, она метнулась в кухню, словно зная, что отец и мама спят или в гипнотическом трансе, как в рассказах Эдгара По. Затем она приказала принести кочергу из мусоросжигателя на заднем дворе и попробовала, горяч ли еще конец: потом она сунула его в пламя газовой плиты. Пошарив под раковиной, она достала мамину бутыль "Чистого Растворителя".

– Это страшная штука, - сказала я.
– Если он попадет в глаза...

– Налей немного в стакан, - сказала она.
– На две трети. Прикрой блюдцем. Возьми другие стакан и блюдце и поставь на стол. Налей воды в мамин кувшин, накрой его и поставь тоже на стол.

– Вы собираетесь это пить?
– в ужасе воскликнула я.

Она просто толкнула меня. Я поставила все и притащила к столу три стула. Потом я выключила газ, но она поставила меня так, чтобы я заслоняла плиту от окна и двери. Она сказала: