Государь. Искусство войны
Шрифт:
Макиавелли нигде в своих сочинениях не ставит вопроса, из-за чего армия сражается: не в каждом отдельном случае, а вообще. В «Discorsi» нет главы, посвященной анализу экономической основы римской военной мощи. В «Arte della guerra», в конце четвертой книги [364] , речь идет о том, что должен делать полководец, чтобы заставить солдат идти в бой в том или другом сражении, и приводятся в сущности примеры, как генералы обманывали солдат или действовали на их суеверие, чтобы поднять у них дух.
364
Machiavelli N. Opere. 1819. Vol. V. P. 308–309.
Под
Но нет ни малейшей попытки ее проанализировать. Солдаты Французской революции шли на врага, ведь тоже побуждаемые патриотизмом, l’amour sacre de la patrie [365] , но мы знаем, что такое патриотизм революционных солдат. Французская революция дала третьему сословию равноправие и избавила его от королевской опеки, освободила крестьян от крепостного права и дала им землю и волю. Там не думали, что патриотизм – чувство прирожденное, и патриотизм создавали.
365
Священной любовью к родине (фр.).
Солдаты революции дрались за то, чтобы у них не отняли даров революции. Даже в самой Флоренции XVI века в разные моменты граждане республики относились к войне по-разному. При Содерини они шли в милицию, но сражались плохо. В 1526–1527 годах они трусили и не пошевелились, а в 1530-м, в последней борьбе против Папы и императора, бились героями: потому что в последней республике ожила частица демократической души Савонаролы, и к власти были приобщены более широкие круги, чем при Содерини.
Макиавелли, конечно, не мог знать ни про Французскую революцию, ни про эпопею 1530 года. Но история итальянских коммун давала сколько угодно фактов, из которых при надлежащем анализе было нетрудно получить те же выводы. У Макиавелли их не оказалось, потому что его классовая настроенность затемнила столь ясный обычно его анализ.
Макиавелли не додумался до того, что патриотизм представляет собою тоже классовое чувство, что у разных групп населения одного и того же государства патриотизмы могут быть различны.
Его классовая природа делала его патриотом флорентийским и общеитальянским, классовая природа романьольского крестьянина могла делать его патриотом и венецианским, и даже имперским, а классовая природа пизанского жителя могла делать и делала его патриотом французским. Экономика Италии по причинам, которые уже указывались, не могла еще создать единого патриотизма, подобно тому как сделала это экономика Франции, разумно направленная монтаньярским Конвентом, в 1793 году [366] .
366
Монтаньяры – сторонники М. Робеспьера, соперничавшие во время Великой Французской революции
Макиавелли вводила в заблуждение его классовая идеология, классовая идеология представителя торгово-промышленной буржуазии, и он был склонен своим настроениям придавать характер общий. Он не подумал, что сначала нужно устранить неравноправность во Флоренции и на ее территории и заинтересовать в победе над врагом все население.
А если и подумал, то не решился этого сказать, потому что знал, как это будет встречено его собственной группою. Точно так же Жиронда [367] не хотела дать крестьянам то, чего они требовали, и потому не могла по-настоящему организовать армию, пока была у власти.
367
Жирондисты – политическая группировка периода Великой французской революции.
И единству Италии мешала в конечном счете та же экономика. Если бы Венеция искренне, без страха пошла на союз с Папою и Флоренцией в 1526 году, герцог Урбинский, ее кондотьер, не посмел бы держаться того образа действий, который привел лигу к поражению. Но Венеция не могла не бояться Флоренции и особенно Папы.
То, что для Макиавелли, флорентийского буржуазного патриота, было спасением – вся программа «нового государя», – то для венецианского буржуазного патриота было катастрофой, ибо объединение Италии в условиях того момента означало для Венеции потерю самостоятельности и превращение из царицы Адриатики в провинциальный порт: меч «нового государя», разделавшись с мелкими, должен был обрушиться в первую голову на нее.
Наконец, какими аргументами можно было заставить служить делу объединения этих мелких: Феррару, Мантую, Урбино, Сиену, Лукку и прочих? Ведь они должны были пасть первой его жертвой. Ведь недаром Альфонсе д’Эсте посылал пушки Фрундсбергу, Франческо Мария, щадил ландскнехтов, а Федерико Гонзага старался их выручить.
Если бы экономика Италии была благоприятна объединению, она бы сломила и местные сепаратизмы, и династические интересы тиранов, как сломила их в XIX веке. В XVI она для этого не созрела.
Вот почему в тот момент «из пламя и света рожденное слово», последняя глава «Il Principe», «Марсельеза XVI века», повисла в воздухе без отклика.
Цель, которую ставил себе Макиавелли, которой он добивался со всей страстью, стремясь к которой он раскрыл такие сокровища воли, темперамента и энергии, достигнута не была.
Ренессанс завещал задачу политического возрождения Италии Risorgimento [368] , а писал его завещание Никколо Макиавелли.
368
Возрождение, обновление (ит.). Рисорджименто – национально-освободительное движение в Италии против иноземного господства, за объединение раздробленной Италии; а также период, когда это движение существовало (конец XVIII в. – середина XIX в.). Считается, что рисорджименто завершилось в 1870 г., когда Рим был присоединен к Итальянскому королевству.