Государева невеста

Арсеньева Елена

Итак, свершилось и это прощание. Ни говорить, ни делать уже было нечего, и сова, расправив крылья, резко, бесшумно взмыла ввысь.

Князь Федор и Маша вскинули головы, провожая ее взглядами, но солнце вонзило свои лучи в алмаз, и струя света на мгновение ослепила их, а когда прошли невольные слезы,

они уже не увидели совы.

* * *

А Сиверга еще долго видела их. Она поднималась все выше и выше, почти не шевеля широко распластанными крыльями, наслаждаясь теплыми вихревыми потоками, которые несли ее над рекой и, чудилось, будут вздымать непрестанно, до туч, до звезд, где живут небесные люди.

Прежде она ни разу не взмывала так высоко: боялась их гнева. Старые шаманы рассказывали, что за вторжение в их владения небесные люди лишали дерзких тудин их человеческого образа и навсегда оставляли птицей. Но Сиверге-то было нечего терять… уже нечего! Еще Око Земли под старой лиственницей предрекло ей, что она, обратившись мертвой Машею, не сможет более принять образ Сиверги, не станет ни девочкой в желтой рубахе из крапивного волокна, ни закутанной в сахи старухою, ни прекрасной женщиной в красном платье, обшитом множество гэйен – непрестанно поющих гэйен… Тудин не сможет перенести, если над ней будет камлать и петь свои песни православный шаман, призывающий на помощь единственного, самого могущественного бога. Сиверга знала все это прежде и все же совершила то, что совершила. Ради него, ради него!.. Да и потом, все равно – своей судьбы не изменишь!

От этой мысли ей стало еще легче, она взмыла еще выше и с этой неимоверной, почти предзвездной высоты взглянула вниз.

Земля, накрытая зелеными коврами, изукрашенная серебряными лентами, выгибалась своим крутым боком,

и Сиверга увидела вдали побережье Ледяного моря и устья рек, питающих его волны, и корабли, лелеемые этими волнами. Какое сейчас все разное: синее, зеленое, желтое, черное. Но совсем скоро море затянут льды, землю укроют снега – белые-белые, сверкающие, словно этот драгоценный камень на лапке совы. Но это будет не скоро, а пока Сиверга видела далеко-далеко! Берега и острова имели самые причудливые очертания. Один полуостров был похож на чей-то острый нос. Другой – на огромного тигра с коротким толстым хвостом. Но это уже была совсем чужая земля, как и тот огромный, извилистый остров, куда стремился человек, к которому стремилось ее сердце…

Сиверга поглядела на узенькую ленточку Оби, по которой двигалась чуть приметная точка – карбас, и поклялась, что нагонит вслед ему попутные ветры удачи.

Было так хорошо здесь, в небесах, и звезды светили уже совсем близко, и небесные чертоги почти открылись ей… Но на земле она увидела еще кое-что и вспомнила, что месть ее еще не завершена – осталось немного, а потом она будет свободна от клятв, от страстей, от страданий и снова поймает над рекой ветер, который вознесет ее к небесам.

Ну а пока… Она сложила крылья и начала стремительно спускаться вниз, на крутой берег, где вожак-олень все еще бродил на погосте, где белела новыми, свежеоструганными стенами будущая церковь, и высокий человек шел по скользкой рыжей траве, то и дело оглядываясь на реку, сверкавшую в рассветных лучах.

Январь – март 1997 г.

Нижний Новгород