ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕВСТВЕННИЦА
Шрифт:
– Благодари свою счастливую звезду, Этано, что избавился ты от ямы раньше положенного срока. Сегодня ты совершишь омовение, вкусишь плодов нашей земли и отдохнешь,- наконец соизволил разомкнуть уста Тонтон Макут.- А с завтрашнего дня приступишь к своим новым обязанностям.
– К каким обязанностям?
– вскинулся я, но колдун развернулся и зашагал прочь. Следом двинулись и громилы. Я глупо смотрел им в спины.
– Здравствуй, Этано!
– раздалось за моей спиной.
От неожиданности я вздрогнул и обернулся. Отодвинув входную плетеную занавеску, на пороге моей хижины собственной упоительной персоной
И я тут же с жестокой горечью осознал, что смотрит она на небритого, немытого, лишенного фрака, цилиндра и кроссовок «Рибок» мужчину, недостойного даже целовать песок под ее ногами. То есть смотрит на меня.
– Онене, дорогая,- проклиная свою несчастливую звезду, прошептал я…
– Входи, Этано,- ласково сказала Онене.- Я вижу, что ты страдал.
Жаловаться любимой женщине?! Увольте!
– Ерунда,- сказал я небрежно.- Эта яма - просто небольшое экстремальное развлечение для настоящих мачо, таких, как я!
– Неужели?
– свела прелестные бровки Онене.
– Истинно так. Я там классно развлекался. Болтал с крокодилом-плакальщиком, потом куча здешних божеств набежала…
Онене взяла меня за руку и втянула в хижину:
– Хватит стоять на пороге и городить чепуху!
– Как скажешь, дорогая,- пробормотал я.- Я просто счастлив, что именно ты меня встретила…
– Я приготовила тебе бадью для мытья, чистое одеяние и ужин,- сказала Онене.
– Ты настоящее сокровище. А это что? Мои глаза не лгут? Это - пена для ванны? Зубная паста?! Крем для бритья?! О, Сонм богов, это же настоящая бритва «Жиллет» с комплектом запасных лезвий!!! Здесь?! Откуда?!
Онене мило улыбнулась и пожала атласным плечиком:
– Пока тебя не было, приезжала делегация из Англии. По вопросам взаимовыгодного сотрудничества. Их принимал Совет Вечных Дев. А потом, во время ритуального банкета, я выменяла у англичан все эти сокровища на кое-какую мелочь из своей шкатулки с украшениями. Англичане - странные люди! Они были так потрясены моим простеньким браслетом черного жемчуга, что расстались с чудесной бритвой безо всякого сожаления.
– Онене, я перед тобой в неоплатном долгу!
– с чувством, боясь прослезиться, воскликнул я.- Шлю тебе тысячи самых нежных поцелуев!
– Не стоит благодарностей,- отмахнулась Онене.- И поцелуев тоже. Раздевайся-ка поскорее и полезай в бадью. Вода в самый раз.
– Кхм, дорогая, возможно, я не так тебя понял, но ты собираешься, кхм, присутствовать при данном… процессе?
– Нет, я зайду попозже, если у тебя будет желание,- усмехнулась Онене.- А прислуживать тебе будет кое-кто другой.
С этими словами она выскользнула из моей хижины.
– Желание будет!
– воодушевленно крикнул я ей вслед.
О прекрасная и коварная искусительница! Жар моих чресл и все такое прочее!
Однако в сию секунду мои чресла (и все такое прочее) более всего жаждали хорошей бани. Бадья, стоявшая посреди моего жилища, конечно, ничем не напоминала знаменитые московские Сандуны, но на безденежье, как говорится, и рубль - валюта… Я сбросил с себя жалкие лохмотья, пропахшие постыдным смрадом тюремной ямы, напустил в бадью погуще пены, прихватил с собой солидный кусок земляничного мыла и погрузился в африканский вариант джакузи с воистину сладострастным воплем. Поблаженствовал
– Ты пришла мне отомстить?
– судорожно цепляясь за кусок мыла, вопросил я.
Агати-Бобо медленно подняла правую руку. В ней обнаружилась гигантских размеров мочалка.
– Это кто у нас тут неряха?
– неживым голосом поинтересовалась Агати-Бобо.- Плохой мальчик! Немытые уши! Коленки в цыпках! А ну-ка, повернись ко мне спинкой и нагнись, непослушный грязнуля! Твоя нянечка потрет тебе спинку!
– Я сам… - пискнул я, но могучая рука моей банщицы-зомби крепко взяла меня за плечо и развернула. Другой же рукой Агати-Бобо с фатальным для моего кожного покрова энтузиазмом принялась тереть мне спину жесткой, как моток стальной проволоки, мочалкой.
– Уй-ю-юй!
– завопил я, но даже в мертвом состоянии Агати-Бобо оставалась непреклонной нянькой.
– Не капризничать!
– прицыкнула на меня она.- Иначе я накажу тебя, непослушный мальчик, и не дам на сладкое сахарного кузнечика! Все детки должны быть чистенькими и аккуратными, и тебя, мальчик, это тоже касается!
Бесчеловечно отдраивши мне спину, Агати-Бобо, похоже, вознамерилась было приняться с той же энергией за остальные не менее важные части моего тела, но я возопил:
– Я сам, я сам! Я больше не буду!
Видимо, слова «Я больше не буду» имели какое-то магическое значение для Агати-Бобо. Она безропотно вручила мне мочалку, а сама отошла в угол моего жилища и принялась готовить для меня полотенце и нечто вроде легкого белого халата.
Мытье не только взбодрило и очистило меня, но и наполнило чувством непреходящего, ужасного стыда перед женщиной, которая по моей вине лишилась головы, а теперь вот стоически подавала мне белье… Хотя, похоже, саму Агати-Бобо совершенно не волновала новизна ее физиологического бытия. Даже став зомби, она осталась все той же величественной, строгой и непреклонной нянькой, беспрестанно обучающей непослушных мальчиков хорошим манерам. Это я говорю потому, что, едва я захотел высморкаться, как она уже сунула мне под нос мягкий пальмовый лист…
Затем воспоследовал ужин. Лишь увидев предложенные мне яства, я понял, как до этого был голоден! Копченые сороконожки в остром соусе из крокодильих слез, бутерброды с красной икрой местной камышовой жабы, паштет из печени норной газели! Все это вызвало в желудке сладострастные спазмы… А хорошо пропеченные плоды хлебного дерева! И конечно, первосортная жабья настойка, мутная, как болотные пузыри, едкая, как щелочь, заставляющая сердце стучать аж в миндалины!
Утоливши голод паштетом с бананами и приятно окосев от должной порции жабьей настойки напополам с подогретым соком манго, я, пошатываясь, вышел из своей хижины на привольный воздух таинственной Африки. Агати-Бобо осталась хлопотать по хозяйству, вынесла бадью с грязной водой (женщины-вибутянки очень сильны физически, а уж в качестве зомби они дадут сто очков вперед любому прославленному штангисту)…