Государственный мусор

Шахани Хосроу

— Конечно, мусор прикарманить нельзя, — с благосклонной улыбкой согласился он, — но вот деньги, вырученные от его продажи, можно, и еще как можно! Садитесь, пожалуйста!

Я присел на краешек стула перед столом господина начальника.

— Расскажите подробно, куда вы дели мусор.

— Я уже вчера объяснил вашему уполномоченному, что не знаю, куда его увезли. Я уплатил шоферу сто туманов и дальнейшей судьбой мусора не интересовался.

— Но вы же знали, что мусор принадлежал государству? — попыхивая сигарой, произнес

он. — По подсчетам наших экономистов, вы без всякого на то права продали мусору более чем на семь тысяч туманов. Это называется расхищением государственной собственности!

И, не дожидаясь моего ответа, он добавил громовым голосом:

— Это называется присвоением казенных денег! Это называется казнокрадством. Понятно?

Я почувствовал, что у меня раскалывается голова, стучит в висках, распух язык. Что же это такое?.. Что я натворил? Того и гляди, меня отдадут под суд за грабеж и расхищение государственного имущества!

— Что же теперь со мной будет, господин начальник? — пролепетал я.

— Это предусмотрено соответствующим параграфом соответствующей статьи соответствующего закона.

— Да, конечно.

— Согласно пункту «б» параграфа 3, статьи 247856 вы должны отвечать за беззаконное присвоение государственного имущества.

Ох! Что же теперь мне делать? Как мне быть?

— Господин начальник, — начал я робко. — Из этих 247856 статей, которые вы изволили назвать, ко мне будет применена только одна или другие тоже?

— Этой одной статьи хватит тебе на семь поколений вперед, — с раздражением ответил он. — Господин секретарь, возьмите «дело» этого господина и отправьте его в прокуратуру.

Что я натворил! Зачем мне понадобилось связываться с казенным имуществом? Этот проклятый мусор много лет тихо лежал на своем месте и мог бы пролежать так еще много лет, никому не мешая. Что я, судья или начальник полиции? Ко мне-то какое он имел отношение? Для чего мне вздумалось его убирать?

— Не можете ли вы, господин начальник, дать мне время, чтобы я раздобыл где-нибудь мусор и вернул его на прежнее место? — спросил я.

— Не всякий мусор государственный!

— К чему такая придирчивость, господин начальник? Мусор всегда мусор. Какая разница, какой он?

— Разница огромная! Короче говоря, если ты сможешь за сутки найти тот самый мусор и водворить его на прежнее место — твое счастье. Если нет, я направляю дело в прокуратуру.

Я вышел на улицу, закурил сигару и медленно побрел куда глаза глядят, судорожно придумывая выход из положения. Государственное имущество! Да знай я, что у этого мусора есть хозяин, я бы и не подумал его трогать! А я-то наивно думал, будто принесу пользу обществу, помогу муниципалитету навести чистоту в городе!

Когда в муниципалитете мне сказали, что мусор должен продаваться с аукциона, я решил, что это шутка. Но чиновники при исполнении служебных обязанностей не шутят.

Я отправился

в гараж, где нанял в свое время самосвал, надеясь узнать у шофера, куда он отвез мусор. Но в гараже мне сообщили, что на прошлой неделе шофер поссорился с хозяином гаража и уволился. Его адреса никто не знал.

Я пошел домой, решив воззвать о помощи к соседям.

— Помните, — сказал я им,-—что дней двадцать тому назад я ради вас за свой счет убрал свалку?

— Мы вам очень благодарны, — ответили они, — и держим данное вам обещание больше не бросать мусор на улицу.

— Я также вам весьма признателен за это. Но беда в том, что государство требует свой мусор обратно. Помогите мне, одолжите каждый по паре ведер мусору, чтобы я мог высыпать его на прежнее место и, таким образом, избежать кары.

— Мы дали слово и не можем его нарушить.

— Хорошо! — сказал я. — Ваше слово я уважаю и восхищаюсь вами. Но государство не только требует от меня семь тысяч туманов за свой мусор, но собирается привлечь меня к суду за хищение государственного имущества. Ради старой дружбы и давнего соседства, ради Аллаха одолжите мне по два ведра мусора. Через неделю я вам его верну.

— У нас нет лишнего мусора, — сказали соседи, захлопывая дверь перед моим носом.

Я постучался к другим соседям и молил их помочь мне в память об услуге, которую я им оказал в тот злополучный день.

— Сам виноват!— ответили они. — Не надо было совать нос в чужие дела! А мы разве были слепыми и не видели этой свалки? Или, по-твоему, мы дураки? Нет, мы все предвидели и знали, чем это может обернуться. А теперь поздно. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай!

О, Аллах! Что же мне делать? Откуда достать кучу мусора и отбросов?

Я поехал за город и с большим трудом уговорил какого-то встречного крестьянина продать мне немного навозу, который он приготовил, чтобы удобрить огород. Погрузив покупку на осла и уплатив хозяину сорок туманов, я пригнал ишака в свой переулок и высыпал навоз на то самое место, где прежде лежал государственный мусор.

Но не успел хозяин осла увести свое животное, как передо мной вырос господин в очках и с портфелем.

— Что это ты тут высыпал? — грозно спросил он.

— Не беспокойтесь, это пустяки. Просто я возвращаю похищенный мною государственный мусор.

— Какой еще государственный мусор? — раздраженно крикнул господин в очках и присовокупил такое выражение, которое я не решаюсь воспроизвести тут. — Ты отравляешь людей! Ты покушаешься на их жизнь! И еще к тому же пытаешься свалить свои грязные делишки на государство?

Я опешил от этого обвинения и возмущенно крикнул:

— А кто вы, собственно, такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?

— Я главный инспектор министерства здравоохранения, — ответил он. — Я обязан задерживать и штрафовать тех, кто выбрасывает мусор на улицу.