Государство Катар. Отражения во времени
Шрифт:
Немедленно надлежит «построить крепостцы для военно-сторожевых постов» на дорогах и «ввести жандармов». «Назначить крейсер или канонерку» для патрулирования вод у берегов санджака.
Срочно требуется наладить регулярное почтовое сообщение и выделить для этих целей — на маршруте от Басры до Катифа, ‘Уд- жайра и Катара — почтовое судно, которое совершало бы один рейс в две недели.
«Путем дружеских переговоров» следовало бы открыть школы в Хаиле, в столице Джабаль Шаммара (в землях Ибн Рашида); а также в Рийаде (Эр-Рияде), в столице Неджда (в уделе Ибн Са’уда); и в Катаре, в вотчине Джасима ибн Тани. В те же места желательно было бы «назначить судей и установить жандармерию, хотя бы даже с офицерами из местных жителей» (70).
Информируя внешнеполитическое
Следуя указаниям, полученным из Константинополя, сообщал С. Тухолка (12.05.1912), относительно того, чтобы «обратить деятельное внимание на Внутреннюю Аравию и Аравийское побережье», и попытаться удержать в своих руках Катар, «здешний вали написал письмо шейху Джасиму, который номинально числится турецким каймакамом». Известил его о том, что «турецкое правительство желало бы провести в Катаре реформы с целью прекращения разбоев и обеспечения безопасности»; и просил его «высказать по этому поводу свое мнение».
Но поскольку шейх Джасим фактически «не зависим от турок» и усилению их административного присутствия в Катаре всячески противится, так же, как и англичане, то на запрос вали шейх ответил отказом. Англичане, отмечал С. Тухолка, «всегда противились попыткам турок вмешиваться в управление Катаром и назначать туда чиновников; допускали лишь возможность нахождения в Катаре небольшого турецкого гарнизона» (72)
Силой, достаточной для сдерживания антитурецких выступлений арабских племен в Турецкой Аравии, доносил из Басры (28.11.1912) титулярный советник Михаил Михайлович Попов, Порта не располагала. В «районе, вверенном в наблюдение консульства», информировал он, находилось 3385 турецких солдат, «в том числе в Катаре — 240 человек (были отправлены из Басры)» (73).
К концу 1912 г., как следует из «Очерка Бассорского [Басрийского] вилайета и арабо-турецких владений в Персидском заливе», подготовленного С. Тухолкой, численность турецких войск в Катаре сократилась вдвое. В городах Эль-Хуфуф и Эль-Катиф насчитывалось «два табора», «из коих до сотни» солдат стояло в Катаре (74).
«Власть турок над Эль-Хасой была призрачной, — говорится в отчете российского консульства в Басре. — И почти кончалась за пределами городов… В первых числах мая [1913] Ибн Са’уд, собрав около 8 тысяч хорошо вооруженных арабов, внезапно вторгся в Эль-Хасу и произвел нападение на Хуфуф. Большого труда овладеть городом ему не представляло» (75). И вскоре вся Восточная провинция находилась уже в его власти. ‘Абд ал-‘Азиз получил выход к Персидскому заливу. «Вполне возможно, — как указывалось в донесениях российские дипломатов, — что все это случилось не без ведома, а, может быть, и советов англичан, интриги которых среди арабских шейхов хорошо известны» (76).
Захватив Эль-Хасу, Ибн Са’уд потребовал от правителя Катара (июль 1913 г.) выпроводить турок. И сделать это непременно, если род Аль Тани хочет сохранить с ним дружбу. Британский политический резидент в Персидском заливе, докладывая о ходе событий в Верхней Аравии, писал, что у него нет ни малейших сомнений насчет того, Ибн Са’уд, если пожелает, «может съесть Катар за неделю», и он опасается, что Ибн Са’уд так и поступит. Англичанам было известно, что Ибн Са’уд располагает для этого серьезными возможностями и в самом Катаре, пользуясь влиянием среди племен ал-мурра, бану хаджир и бану ‘аджман. Помыслы Ибн Са’уда в отношении уделов арабов Аравии, что ниже Эль-Хасы, подвигли англичан к налаживанию с ним диалога. Их позиции в Северо-Восточной Аравии в результате предпринятых ими действий заметно укрепились, а вот влияние турок в том крае и вовсе сошло на нет (76*).
Ослабло, как можно понять из «Путевых дневников» генерального консула в Багдаде статского советника Аркадия Александровича Орлова, предпринявшего
С учетом всего происшедшего в Аравии, в Лондон, в феврале 1913 г., прибыл великий визирь Османской империи Хакки-паша — с поручением султана прийти к соглашению с британцами по всему комплексу спорных вопросов, касавшихся зоны Персидского залива, включая вопрос о статусе Бахрейна и Катара. Начались длительные и непростые переговоры. Британский министр иностранных дел Эдуард Грей специальным меморандумом уведомил султана Турции, что «длительный мир между двумя странами» возможен только при условии отказа Порты от претензий на Бахрейнские острова и полуостров Катар.
7 апреля 1913 г. Порта информировала Лондон, что турки готовы уйти из Катара, полностью и окончательно, но при условии, что Катар сохранит независимость и не будет аннексирован Бахрейном. От своих претензий на Эль-Хасу и остров Захнуниййа, как явствовало из депеши турок, Порта отказываться не собиралась.
Англичане в ходе переговоров настаивали на том, чтобы бахрейнские рыбаки могли свободно посещать остров Захнуниййа зимой, во время сезона рыбной ловли, без уплаты каких бы то ни было пошлин.
3 мая 1913 г., в ходе очередного раунда переговоров с Хакки-пашой, англичане заявили, что если турки откажутся от своих претензий на Катар и Бахрейн, то и они, со своей стороны, признают за ними некоторые территории. В том числе остров Захнуниййа и береговую полосу на материке, от того места, что напротив этого острова, и до ‘Укайра. Но при условии письменного обязательства турок о предоставлении свободного доступа бахрейнским рыбакам на остров Захнуниййа в зимний период времени для занятия рыбной ловлей и выплате шейху ‘Исе компенсации за утерю этого острова, в размере 1 000 фунтов стерлингов.
По сути это был ультиматум. Но не принять его Турция в складывавшихся тогда непростых для нее условиях не могла. Настояла только на том, чтобы Англия обязалась не аннексировать Бахрейн и сдерживать шейха ‘Ису от посягательств на Катар.
На этих условиях и состоялось заключение англо-турецкой конвенции от 29 июля 1913 года. Османская империя официально отказалась от притязаний на Катар, Бахрейн и Кувейт. Статья 11 данной конвенции гласила, что Катарский полуостров переходит под управление шейха Джасима из рода Аль Тани и его потомков; и что британское правительство обязуется препятствовать вмешательству правителя Бахрейна во внутренние дела Катара, угрожать независимости этого арабского удела и предпринимать попытки в целях его аннексии.
Следует сказать, что в мае 1913 г., получив сведения о том, что турки собираются вывести их гарнизон из Эль-Бида’а, шейх ‘Иса поинтересовался у англичан, как будет обстоять дело с выплатой катарцами дани Бахрейну в соответствии с договором от 1868 года. По этому договору шейх Мухаммад, правитель Эль-Бида’а из рода Аль Тани, обязался поддерживать мирные отношения с шейхами из рода Аль Халифа на Бахрейне и выплачивать им дань.
В ответе английских колониальных властей в Индии говорилось, что род Аль Тани, действительно, в 1868 г. связал себя обязательством платить дань правителям Бахрейна из рода Аль Халифа, что и делал в течение двух последующих лет. Однако потом ситуация изменилась. Османская империя объявила Катарский полуостров входящим в сферу ее влияния в Верхней Аравии, и разместила в Эль-Бида’а турецкий военный гарнизон. Имея в виду уберечь Бахрейн от акций со стороны Турции, английское правительство рекомендовало правителю Бахрейна не вмешиваться в дела на материковой части Аравии, ни в какой форме и не под каким предлогом. Согласно же англо-турецкой конвенции от 19.07.1913, о содержании которой английский политический резидент в Персидском заливе обстоятельно известил шейха ‘Ису (31.07.1913), англичане обязались препятствовать любой попытке Бахрейна по вмешательству во внутренние дела Катара. А это значит, что роду Аль Халифа о своих намерениях относительно того, чтобы востребовать у рода Аль Тани возобновления выплаты дани, надлежит забыть.