Государство, общество и природа в России конца XIX – первой трети XX века. Танго втроём
Шрифт:
На заседании 19 декабря 1911 г. члены комитета обсуждали вопрос об организации лесоводных исследований. Их инициировала Постоянная комиссия по лесному опытному делу под руководством Г. Н. Высоцкого с целью осуществления совместных с Гидрологическим комитетом лесогидрологических наблюдений. География предполагаемых исследований включала Европейскую Россию, Крым, Кавказ. К ним планировалось привлечь ведущих специалистов: П. В. Отоцкого, Е. В. Оппокова, Н. С. Нестерова. Председатель Гидрологического комитета В. Е. Тимонов выразил одобрение по поводу предложения коллег, но рекомендовал разработать программу мероприятий, сузить границы и проблематику изысканий в интересах лесного дела и сельского хозяйства (влияние лесов на задержание и таяние снежного покрова, условия стока снеговых вод, на режим грунтовых вод) вследствие ограниченности во времени и в средствах. Г. Н. Высоцкий в целом согласился с доводами В. Е. Тимонова и предложил ограничиться районом Тульских засек в верховьях Дона. Член комитета Я. Я. Шварц заметил, что в условиях обширности территории страны и разнообразия ее естественно-природных условий одной станции было мало. К тому же он указал
Относительно места, программы, времени проведения, учреждения-исполнителя этих изысканий приглашенный на заседание вице-директор Лесного департамента Н. В. Грудистов заметил, что эти вопросы должны были быть рассмотрены специально созданной комиссией с участием заинтересованных ведомств. В итоге Гидрологический комитет заключил, что лесогидрологические исследования имели важное научное и практическое значение, но в силу сложности и большой стоимости не могли быть предприняты в полном объеме. По причине важности изучения влияния леса на снежный покров и грунтовые воды для нужд сельского хозяйства и лесоводства признавалось необходимым начать исследования именно с этого. Для разработки конкретной программы исследований рекомендовалось образовать комиссию из членов Гидрологического комитета и Постоянной комиссии по лесному опытному делу 246 .
246
РГИА. Ф. 427. Оп. 1. Д. 4. Л. 8–12.
Очень важную информацию о подготовке к систематизации водного законодательства страны к середине 1910-х гг. сообщил на заседании Гидрологического комитета 31 мая 1914 г. Д. С. Флексор. В частности, он констатировал отсутствие в России единого и самостоятельного водного законодательства. Вопросы водопользования, как он отмечал, нормировались некоторыми узаконениями в связи с лесным, мелиоративным и санитарным хозяйствами. Основное место в правовом регулировании водного хозяйства занимал Лесооохранительный закон 1888 г. и дополнения к нему 1901 г., мелиоративный закон 20 мая 1902 г. о проведении канав через чужие земли, несколько статей уголовного и строительного законодательства. Он объявил о подготовке проекта общего «Водного устава» страны, который существенно ограничивал бы частное водопользование с целью обеспечения сохранности и водности рек 247 .
247
Журнал заседаний Гидрологического комитета Главного управления землеустройства и земледелия. 1914 г. Пг., 1915. С. 255–257.
Продолжалась работа в сфере сельскохозяйственного просвещения. Новым типом низших сельскохозяйственных образовательных учреждений стали практические сельскохозяйственные школы для подготовки рабочих по разным отраслям сельского хозяйства. С 1908 г. стали открываться начальные сельскохозяйственные школы, куда для профильного обучения принималась крестьянская молодежь. Всего к 1913 г. низших школ было 279. Средних сельскохозяйственных образовательных учреждений было 18. Они готовили агрономов, инструкторов и др. Высших учебных заведений было 10. Крупнейшим из них был Московский сельскохозяйственный институт. С 1904 г. стали появляться частные женские высшие курсы, которым оказывалась правительственная поддержка, – например, Стебутовские высшие женские сельскохозяйственные курсы в Санкт-Петербурге. Финансирование сети учебных заведений аграрного ведомства росло: в 1899 г. оно составляло 2 млн руб., в 1909 г. – 4,3 млн руб., в 1912 г. – 6,8 млн руб. Увеличилось и число учащихся в них с 2 715 чел. в 1889 г. до 16 137 – в 1912 г. 248
248
Сельскохозяйственное ведомство за 75 лет его деятельности: 1837– 1912 гг. / сост. Г. К. Гинс и П. А. Шафранов. Пг., 1914. С. 231–232, 234–236.
Кроме специальных учебных заведений, сельскохозяйственные знания распространялось через сеть внешкольного обучения – различные курсы, классы, чтения и беседы. Ширился охват числа слушателей народных чтений. К 1912 г он достиг 1,6 млн чел. С 1913 г. по железным дорогам Европейской России и Сибири ездили поезда-музеи, в которых устраивались сельскохозяйственные чтения. Создавались учебно-показательные учреждения (питомники, поля, сады и др.). Наглядное значение имели образцовые сельскохозяйственные фермы. Их к 1912 г. было 10. Проводились сельскохозяйственные выставки, съезды. К 1912 г. существовало около 4 тыс. сельскохозяйственных обществ 249 .
249
Там же. С. 237–243.
Сеть опытных станций расширилась и в 1913 г. насчитывала 194 учреждения. Более половины из них составляли опытные поля. Департамент земледелия субсидировал местные естественно-исторические исследования, содержал метеорологические станции. Расходы на опытное дело к 1914 г. достигли 4,6 млн руб. 250 Не оставались незамеченными достижения опытного поля и питомника Московского сельскохозяйственного института: после премирования на Всероссийской выставке семян в 1908 г. золотой медалью экспонатов его селекционной работы семеноводство и селекция института получили субсидирование от Департамента земледелия 251 .
250
Там
251
Рудзинский Д. Л. Воспоминания селекционера // Селекция и семеноводство. 1947. № 11. С. 12–13.
В 1909–1913 гг. на лесоустройство тратилось более 2 млн руб 252 . Активное лесовозобновление началось с конца 1890-х гг. Денег на это особо не хватало (в год выделялось не более 210 тыс. руб.), поэтому работы шли медленно. С 1899 г. с покупателей леса взимался особый денежный залог в 5% от стоимости леса, который поступал на нужды лесного хозяйства 253 . В центре внимания ведомства находились вопросы исследования и устройства казенных лесов. Под влиянием мнения Государственной Думы Лесной департамент ГУЗиЗ разработал план лесоустроительных работ, в том числе включавший исследование лесов Европейской и Азиатской России, рассчитанный на 20 лет: с 1909 по 1928 г. В 1909 г. Государственная Дума утвердила этот проект 254 .
252
Сельскохозяйственное ведомство за 75 лет его деятельности: 1837–1912 гг. / сост. Г. К. Гинс и П. А. Шафранов. Пг., 1914. С. 167.
253
Там же. С. 169.
254
Зайцев Д. М. Государственное лесное хозяйство в связи с аграрной реформой и нуждами промышленности. СПб., 1910. С. 27–29.
В составленной в 1907 г. записке вице-инспектора Корпуса лесничих О. В. Маргграфа содержится обзор состояния государственного лесного хозяйства империи и предложения по его улучшению, повышению доходности 255 . По данным Лесного департамента на 1904 г., площадь лесов в Российской империи составила 244 222 250 дес., из которых 105 931 706 дес. приходились на Европейскую Россию, 4 751 006 дес. – на Кавказ, 133 539 538 дес. – на Азиатскую Россию. Причем данные о последнем регионе, как считал, Маргграф, были неполными и явно преуменьшенные, т.к. не включали сведений о площади лесов в Приморской (без Сахалина она равнялась 115 млн дес.) и Амурской (почти 107 млн дес.) губерниях. Притом, что еще отсутствовали данные о лесах Якутской области. Учитывая это, площадь лесов в империи насчитывала 466 млн дес. Из всей площади казенных лесов, подотчетных Лесному ведомству (т.е. 244 млн дес.), исследовано было лишь почти 49 млн дес. или 20%. Причем устроены были лишь чуть более 18 млн дес. леса, или 7,5%.
255
РГИА. Ф. 381. Оп. 50. Д. 86. Л. 51–70 об.
Не умаляя важности исследования лесов для лесного хозяйства страны, чиновник лесного ведомства считал важным именно лесоустройство, которое, по его мнению, являлось «прочным фундаментом… на много лет вперед» 256 . Больше всего устроенных лесов (более 50%) было в Европейской России, за исключением Олонецкой, Пермской, Оренбургской, Ярославской, Курской, Екатеринославской и Седлецкой губерний. Последнее объяснялось малыми размерами казенных лесных дач, из которых систематически производились раздачи, причем их объемы не отслеживались. Между тем северные и южные леса необходимо было привести в порядок, «соответствующий их ценности». Неустроенное лесное хозяйство, по мнению Маргграфа, не могло быть рациональным. Чиновник осознавал, что устройство лесов Европейской России требовало значительных финансовых, временных и кадровых затрат, поэтому он предлагал осуществлять их рациональное использование поэтапно, начиная с самых ценных лесов, приносивших большой доход казне. Начать можно было с крупных и менее устроенных лесов Пермской, Олонецкой и Вятской губерний. Вообще, на доустройство лесов Европейской России О. В. Маргграф рассчитывал сумму в 9,5 млн руб. (из расчета по 55 коп. на 17 232 109 дес.) 257 .
256
Там же. Л. 51–51 об.
257
Там же. Л. 53 об.–57 об.
Отдельным районом в Европейской России были леса Архангельской и Вологодской губерний общей площадью 71,5 млн дес., которые образовывали отдельный район в общем казенном лесном хозяйстве. 80% Северного района занимали леса. Их доля в общем лесном фонде империи составляла более 67%. Это неравномерное распределение лесов давно было замечено учеными и чиновниками лесного ведомства. При низкой плотности населения Северного района и высокой его лесистости (в Архангельской – 50%, Вологодской – 87%) леса должны были активнее обслуживать потребности в лесном материале Европейской России (при ее высокой плотности населения и скудости лесных запасов) и экспортироваться за границу. При этом состояние лесоустройства Северного района было крайне неудовлетворительным: по данным за 1904 г., устроено было лишь 33,3% его лесной площади. И связано это было «с ничтожностью жертв, принесенных государством для улучшения хозяйства в столь громадном по своей ценности имуществе, которое представляют северные казенные леса» 258 .
258
Там же. Л. 58–59.