Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского)

Смирнов Николай Николаевич

— Видел он, что ты сюда пошёл?

Тут я ответил за Ваньку:

— Нет, не видел. Мы задами прошли.

— Когда ты обещал вернуться с ответом?

— Скоро.

— Тогда нам надо торопиться, — сказал Беспойск. — Изменник не ждёт. Если скоро ответа не будет, он сам пойдёт к коменданту с доносом. Идите, ребята.

Мы вышли с Ванькой, походили около дома с надеждой, что нас пригласят ещё. Но больше нас не звали, и мы пошли домой, где разговаривали до ночи. Когда Ванька ушёл, я побежал в кузню. Но отца там не было, и я вернулся домой.

Отец

пришёл поздней ночью. Я проснулся и начал было рассказывать ему всю историю. Он махнул рукой.

— Знаю, дело прошлое! Леонтьев умер.

— Когда умер?

— Час назад. Не в том дело. Беспойск приказал сорок штыков приготовить. Лопат, говорит, и борон больше не надо. Так что ты в школу завтра не ходи.

Я не пошёл в школу на другой день. К обеду по посёлку распространилось известие о смерти Леонтьева. Вечером его похоронили.

Только гораздо позже, через полгода, я узнал, что Леонтьев посылал с Ванькой Нилову донос, указал весь секретный комитет по фамилиям и даже о том, что отец сделал штык, написал. По приговору секретного комитета Панов заставил Леонтьева выпить стакан чаю с казариновским сахаром.

Перед смертью Леонтьев сознался, что записку Казаринову написал тоже он.

14. Весна

Приехал верхом на олене Паранчин. Давно у нас не был. Ловко соскочил с седла, отпустил оленя, вошёл в избу. Стал у порога, начал улыбаться во весь рот.

Отец ему обрадовался, закричал:

— Что?

— Гаги улетели с залива, значит, скоро весна. На Чекавке стал корабль, должно быть, из Охотска, промысловый. А может быть, и не промысловый.

Что скоро весна, это мы знали и без Паранчина. Небо долго оставалось зелёным после захода солнца, и дни заметно увеличивались. Но откуда взялся корабль?

Отец посмотрел на меня тревожно. Корабль из Охотска на Чекавке — это не было предусмотрено нами.

— Чей корабль, Паранчин?

— Говорю, не знаю. Небольшой, с одной мачтой.

Отец подошёл к нему близко, повернул его лицом к двери, легонько толкнул:

— Садись на оленя, поезжай по берегу моря. Может, узнаешь, что за корабль.

— Ладно, съезжу. Пороху дашь?

Паранчин прекрасно знал, что отец не раздаёт пороху. За десять лет не дал ему ни щепотки. Но тут произошло чудо.

— Дам тебе пороху, — сказал отец. — Только поезжай не мешкая.

Паранчин посмотрел серьёзно — не шутят ли с ним? Сразу понял, что отец не шутит.

— Ладно, скоро узнаешь…

Вышел во двор, вскочил на оленя, уселся в седло недалеко от головы и, покачиваясь из стороны в сторону, затрусил к морю.

Отец походил по комнате, остановился и сказал мне:

— Иди, Лёнька, к Хрущёву. Скажи, что корабль пришёл. К вечеру будем знать, что ему здесь надо.

Я прибежал к Хрущёву. Он выслушал внимательно, спросил про Паранчина:

— Верный человек?

— Свой.

— Ну хорошо, подождём до вечера.

И принялся вычерчивать географическую карту. Я стал смотреть, потом

попросил объяснить чертёж. Хрущёв показал Охотское море, а кругом много островов маленьких. Это Курильские острова. Я спросил:

— Пройдём мимо них?

— Пройдём.

Сейчас же воткнул циркуль в стол, вытащил большую карту, раскрашенную разными красками. Камчатка на ней — как рыба горбуша, подвешенная за хвост. Кругом огромное синее море, по нему — чёрные волны, и маленькие корабли плывут. А ниже — Японские острова, Китай, а в самом низу — Индия. Я рассмотрел всё это и спросил:

— А Тапробана где?

Хрущёв захохотал:

— На нашей карте Тапробаны нет. Бумаги не хватило. Она ниже Индии. А вот что я могу тебе показать.

Достал с полки небольшую книгу в коричневой коже, как кирпичик глиняный.

— В этой книге написано, как на Тапробане живут.

Я схватился было за книгу, но сейчас же увидел, что не моего ума дело: написана она была на неизвестном языке, и даже буквы не все знакомые.

— А что тут?

Хрущёв раскрыл книгу наудачу, начал читать и переводить:

— «Днём в городе носят белую одежду, за городом же или ночью одеваются в красное. Одежда у соляриев шерстяная или шёлковая…»

Разъяснил мне, что солярии — это жители Государства Солнца, а потом начал открывать книгу в других местах и прочитывать по нескольку строчек.

Я узнал, что Город Солнца построен в виде семи кругов, опоясанных стенами. На стенах нарисованы картины, по которым учатся школьники наукам. Нарисованы карты, звёзды, растения, слоны, морские ежи и другие животные. Под каждой картиной написано небольшое стихотворение. На площадях ключевая вода бьёт струёй вверх, как у нас киты пускают солёную воду. На зубцах стен вывешиваются разноцветные флаги, по которым солярии узнают часы и направление ветра. И ещё много разных вещей узнал я в тот день о Государстве Солнца.

Я пришёл в невероятнейший восторг и готов был до поздней ночи сидеть и всё узнавать. Но надо было идти домой. Отец ждал. Я сказал Хрущёву, что обязательно завтра забегу ещё поговорить. Пошёл домой.

Вечером вернулся Паранчин. Начал рассказывать:

— На корабль казаки из крепости приехали. Десять человек. Сам видел. А корабль из Охотска, купеческий, «Елизавета». Зачем сюда пришёл, не знаю. Должно быть, на острова шёл…

— А казаки зачем приехали?

— Почём я знаю. За хорошим делом не поедут. Давай порох.

Отец отмерил ему две чашки пороху и пошёл к Хрущёву. А я остался с Паранчиным. Но на этот раз не он мне рассказывал, а я ему.

Я ему сообщил всё, что знал о Государстве Солнца. Всё рассказал, до мельчайших подробностей. Как там тепло, как работают сообща солярии и как много там едят.

Паранчин слушал, тяжело вздыхая, как сивуч, причмокивал языком. Он во всё верил, только временами задавал вопросы:

— А олени белые там? А собаки сильные? А рыба жирная?

Я сказал, что ни оленей, ни собак там нет, а рыба, наверное, жирная.