Gothick
Шрифт:
– Ага!
– сказал страж, что допрашивал меня, - все в порядке, можешь заходить. Хижина Диего - прямо и налево. Он там днями на лавочке жарится. Найдешь сам или показать?
– Да найду!
– отмахнулся я и вошел в ворота.
Войдя на территорию лагеря, мне стало понятно, что я погорячился. Но это уже совсем другая история.
Уровень 2
Не все так просто, как написано в эпитафии
Людской муравейник - вот первое определение мной увиденого. Я встал в укромном уголке у
Вторыми по численности были деляги, одетые в пестрые красно-серебристые одеяния свободного покроя. Рожи у их всех были приторно-озабоченные. Очевидно тем, где и чего спереть в этой жизни. И, желательно, не попасться. Все они были вооружены одноручными мечами сортом получше моего, но и не hi-endом, однозначно.
И, наконец, буквально несколько человек привлекли мое внимание не столько серьезными бордовыми доспехами, сколько наглыми лоснящимися мордами и хозяйским видом, с которым они разгуливали по лагерю. Видно было, что это и есть настоящие хозяева жизни. На их поясах висели настоящие произведения кузнечного искусства, а кое-кто был вооружен и арбалетом. Упаси меня господь познакомиться с ними поближе!
– Шпиён?
– на меня глядела рябая физиономия прохвоста. То, что передо мной бывший шахтер, не вызывало никаких сомнений.
– Не-а!
– помотал я башкой, - новенький.
– Один хрен!
– вздохнул бывший рудокоп и побрел дальше своей дорогою.
– Эй!
– крикнул я ему вслед.
– Чего?
– передо мной остановился хлыщ в широких красных шароварах.
– Да вот, не могу найти Диего!
– вздохнул я.
– Глаза разуй!
– презрительно сплюнул хлыщ, - вали прямо по тропинке. Хижина Диего - последняя слева. Там у него еще два кубометра дров лежит возле стены - этот варрантский фрукт сильно боится холодов. Он или сидит на скамейке у хижины, или болтает с Торусом. Удачи!
Удача мне бы не помешала. Хотя Диего я нашел без проблем. Чего его было искать, если он и вправду коротал время на лавке из грубых неструганых досок возле своей хижины. Глаза его были полузакрыты - Диего дремал, пытаясь перебороть похмельный синдром. А сразу за хижиной Диего были ворота в замок, охраняемые не хуже входа в Мавзолей Ленина. Главным у охранников был здоровенный детина, закованный в латы, точно средневековый паладин. Остается уточнить, что рожа у него была как у испанского конкистадора, что полностью смывало налет романтики со слова "паладин".
– Похоже, монсиньор, что в замок вы не пропустите никого постороннего, - попытался я завязать разговор с ним.
– Это точно, - отозвался воин.
Многообещающее начало. А зайдем мы с другого боку.
– Ну, а люди вам нужны?
– спросил я.
Богатырь окинул меня удивленным взглядом. Затем фыркнул.
– Под словом "люди" ты подразумеваешь себя, не так ли? Тогда придется мне тебя огорчить: такие люди нам не нужны. Сходи на Болотный лагерь - возможно им понадобится
– Ладно, - зашел я с другого боку и отбросил вежливое обращение, - а что мне надо сделать, чтобы ты пропустил меня в замок?
– Вырваться за Барьер и прирезать мою тещу!
– Торус за словом в карман не лез, - ну, или ссыпать мне в кошель тысячу кусков руды. Есть у тебя такая сумма? Вряд ли. Поэтому проваливай отсюда!
Я крепко призадумался. Тысячу кусков руды за вход в замок - это каприз Рокфеллера. Вряд ли маги заплатят мне больше сотни кусков - дело того не стоит. С другой стороны, ну очень не хотелось мне становиться рудокопом. Из прошлой жизни я помнил, что шахтеры обычно до старости не доживают: или в шахте породой завалит, или жена с балкона скинет. А напишут, что спрыгнул сам. Обидно. Здесь с бабами туго, значит дела еще хуже. Неужто я, в распоряжении которого вся мудрость ( не вся, да и скорее хитрость) человека двадцать первого века, не в силах стать хотя бы призраком! Я еще им всем покажу: и Гомезу, и Диего, и Драксу! Да и Буллиту накостылять стоило бы.
– Слышь-ка!
– обратился я снова к Торусу, - а Диего мне сказал, что ты можешь повлиять на то, чтобы меня впустили.
Торус скорчил рожу, как будто бы надкусил пончик, а вместо повидла обнаружил там требуху гоблина.
– Ну, во-первых, не на то, чтобы впустили, а на то, чтобы приняли в Старый лагерь. Не в качестве рудокопа, конечно. Во-вторых, Диего такого сказать не мог. Он отвечает за каждого новобранца: за его репутацию, поведение и обучение. И только Диего в конце-концов решает, достоин ли новобранец стать Призраком. В-третьих, решает это Диего на основании опроса самых влиятельных людей из Внешнего кольца. А я - всего лишь один из этих людей, понял?
– Не бери меня на "понял", понял?
– огрызнулся я, - и куда мне тебя лизнуть, чтобы ты отдал свой голос за меня?
– Не понял!
– нахмурился Торус, - видно было, что башка у него крепкая. Мне ничего не оставалось делать, как пояснить подробнее.
– Ну, давай я тебе за пивом, что ли, сбегаю, - предложил я, - а ты за это распишешь меня Диего теплыми красками.
– Чего?
– протянул здоровяк, - понял! Подлизаться хочешь! Нет, за пиво я не продаюсь.
– Ну, а чего тебе нужно?
– не отставал я, - есть же и у тебя проблемы.
– А у кого их нет, - согласился Торус, -слушай, а ведь я придумал, как тебе заработать мое расположение. Только потом не отговариваться!
– Только чур, без извращений!
– вспомнил я слова Диего о гомиках.
– Дурак!
– сердито бросил мой визави, - я ему помочь пытаюсь...
– Ладно-ладно, - торопливо согласился я, - "давайте, выкладывайте вашу проблему", - сказал сексопатолог пациенту.
Торус и ухом не повел на незнакомую фразу.
– У южных ворот, - сказал он, - ошивается некто Мордраг. Личнось жалкая и ничтожная. Он - Вор из Нового Лагеря. Торгует всякой мелочевкой, которую таскает у нас же. Нет, ты посуди сам, какая наглость - продавать нам наши же ворованные вещи! Нормальные пацаны очень недовольны этим фактом.
– А почему они его не завалят?
– удивился я, - не думал, что у вас с крысятниками канителятся.
– Не все так просто, - вздохнул Торус, - Мордраг - один из гонцов Магов. У них в Новом Лагере обосновались Маги Воды. Они общаются с нашими Магами Огня посредством вот таких гонцов. А наши Маги будут очень недовольны, если кто-то из Стражников или Призраков завалит эту каналью.
– Похоже, дело не в Мордраге, а в Магах, - сделал я очень умное лицо: глаза на прищуре и четыре морщины поперек лба.