Готика. Становление
Шрифт:
Ещё когда Гомез с отрядом ушёл освобождать рудник, я воспользовался моментом и отправился в замок. После победы ворота были заклинены открытыми в знак равноправия и освобождения, а также для того, чтобы никто не вздумал отгородиться от остальных за каменными стенами. Поэтому пройти внутрь не составляло труда, и, естественно, многие хотели успеть урвать свой кусок. К счастью, те, кто добыл настоящее оружие и снаряжение, отправились с Гомезом. Мародёров в первую очередь интересовали хранилища и главное здание, поэтому в казармах было практически пусто. Не все ещё осознали, что настоящее сокровище сейчас – не драгоценности, а оружие. Тем не менее, когда я зашёл в казарму стражи, там уже было двое каторжан, которые рылись в сундуках и личных вещах надсмотрщиков
– Эй ты, вали отсюда – это наше место, – сказал он, недвусмысленно улыбнувшись. – Можешь приходить, когда мы закончим.
– Да, если, конечно, что-нибудь останется, – поддержал его второй, поворачиваясь ко мне заклеймённым лицом и кладя руку на пояс, где висел широкий кинжал – один из трофеев.
Я остановился и молча осмотрелся пару секунд. Рядом с первым мародёром, на кровати валялась куча награбленного: бутылка вина, расчёска, несколько медных колец, кошелёк, складной нож, бритва и другое барахло. Но кроме этого там лежал неплохой короткий лук и колчан стрел – именно то, что мне нужно. Я мог, конечно, попытать счастья в другом месте и не связываться с этими ребятами, но так можно было остаться ни с чем. Было ясно, что мародёрствуют везде, и если где-то и найдётся ещё лук, то наверняка кто-нибудь уже прибрал его к рукам.
– Эй, парень, ты что оглох!? – сказал второй мародёр с угрозой в голосе и сделал шаг мне навстречу.
– Я вообще-то кухню ищу, расслабьтесь, я вам не конкурент. Просто давно не ел хорошей еды. Не хотите присоединиться? – сказал я, и пошёл мимо них по направлению к двери напротив. Но моё показное дружелюбие не помогло.
– Кухня с другой стороны, поворачивай назад, – резко произнёс клеймённый, вытащив нож, и направив на меня. К этому моменту я был уже в паре шагов от него.
– О, спасибо, – ответил я, разводя руками.
Моя самодельная дубина висела слева на поясе. Сделав вид, что ухожу, я подставил бандиту незащищённую спину, но почти мгновенно схватился за дубину и, резко распрямляя руку, всем корпусом развернулся в сторону противника. Каторжанин был застигнут врасплох и успел лишь поднять ладонь, инстинктивно пытаясь защититься. Тем не менее, удар в висок был такой силы, что рука не смогла его сдержать, и мародёр с пробитым черепом рухнул замертво к моим ногам. Второй каторжанин с ножом в руке бросился на меня, но я был готов к такому развитию событий. Из этой кровавой игры можно было выйти либо победителем, либо мертвецом. Боевой азарт охватил меня, пульс участился, а время как будто замедлилось. Перепрыгнув через труп, я нанёс косой удар по второму врагу. Он пытался пырнуть меня ножом, но дубина была длиннее. Гвозди оставили рваную рану на предплечье противника, и кинжал вылетел из его руки.
Надо отдать должное мародёру – он не растерялся и сразу бросился на меня в рукопашную, не давая замахнуться дубиной. Я отскочил в сторону и его удар кулаком пришёлся мне в плечо. Шипастая булава была преимуществом, но для неё требовалась дистанция. Левой рукой я изо всех сил оттолкнул бандита, он потерял равновесие и упал на стоящую рядом кровать. Это дало мне возможность снова занести дубину. Враг пытался перекатиться на другую сторону постели, но не успел. Удар пришёлся прямо по спине, каторжник крикнул от боли и скатился на пол. Он пытался подняться вновь, когда я безжалостно добил его.
Состояние аффекта прошло, и я осознал произошедшее. Передо мной лежали два трупа, и это были не дикие звери, я был не на охоте, а убивал. Вся кровать была забрызгана кровью, дубина была липкой и багровой. Дальнейшие мои действия были словно в тумане – впопыхах вытерев дубину простынёй, я схватил лук, колчан стрел, и ножи, которыми защищались мои жертвы. Мне хотелось бежать без оглядки, исчезнуть с места преступления как можно скорее. Лишь большим усилием воли я смог задержаться ещё на пару секунд, благодаря чему к моим трофеям добавилась небольшая, но очень удобная кожаная сумка, и бритва.
Так я получил необходимое снаряжение и прошёл боевое крещение в колонии. Мне и раньше доводилось
Глава 8. Птичка в клетке
После того, что случилось в замке, хотелось проветриться и отвлечься. Я привёл в порядок своё новое снаряжение, закинул лук и колчан за плечи, а сумку и один из ножей закрепил на поясе. Дубинка тоже зарекомендовала себя хорошо и осталась при мне. Теперь можно было не бояться покинуть лагерь, так что я смело отправился на разведку. Лес был полон диких зверей, особенную опасность представляли глорхи – двуногие рептилии ростом с человека. Их маленькие глазки выглядели смешно на фоне огромной зубастой пасти, а передние конечности фактически отсутствовали, однако нелепая внешность нисколько не умаляла силу этих животных. Своими челюстями они способны разорвать любого, и даже мракорисы предпочитают обходить стороной стаю этих могучих хищников. Завидев жертву, глорх начинает двигаться к ней, постепенно увеличивая скорость и отбиваясь от группы, не желая делиться добычей со своими сородичами. Охотники часто используют их эгоизм для того, чтобы выманивать отдельных особей – с одним глорхом ещё можно совладать, но уложить сразу нескольких – непростая задача даже для опытного воина.
Я стал подниматься по тропе к перевалу, ведущему в Хоринис. По мере приближения к куполу, воздух наполнился ароматом, схожим с тем, что бывает после грозы. Спустя полчаса я подошёл к озерцу, образовавшемуся в каменистом углублении у дороги, и понял, что дальше пути нет. Выше край барьера упирался прямо в выступ скалы, нависавшей над водой. Возведение барьера, похоже, спровоцировало обвал, и камни перегородили проход, ведущий к фермам в центральной части острова. Но даже если бы не это препятствие, магический барьер всё равно никого бы не выпустил за свои пределы.
Каторжане столпились на площади внизу, а на скале по другую сторону нашей темницы были видны любопытствующие, опасающиеся приближаться близко к голубому сиянию купола. Подойдя поближе, я понял, что народ собрался не просто так – рудокопы окружили двух человек, облаченных в красные мантии. Люди кричали и оскорбляли магов, но в руках одного из них горело пламя уже готового огненного шара, поэтому никто не решался напасть.
Заключённые обвиняли колдунов в случившемся и кляли за то, что те обрекли нас на вечную каторгу. Маги не пытались оправдываться, но всё же апеллировали к тому, что они теперь такие же пленники и необходимо искать общий язык, а не бросаться друг на друга. Красноризцев никто не слушал, в их словах был смысл, но гнев каторжан было не усмирить разговорами. Я понимал, что маги – наша единственная надежда когда-нибудь выбраться отсюда, и то, что они оказались узниками – невероятное везение для всех заключённых. На свой страх и риск я вышел вперёд и заступился за колдунов, объясняя свои доводы. Люди немного успокоились, но ненависть в глазах сохранилась. Постепенно народ переключился на обсуждение нашей дальнейшей судьбы: кто-то говорил, что всё образуется, другие же, наоборот, были полны пессимизма. Положение усугубилось ещё и честным заявлением магов о том, что они ничего не могут сделать – заклинание обратить невозможно. Толпа загудела, в магическую стену полетели камни, беспрепятственно падающие на другой стороне.