Готовься к войне
Шрифт:
– Крайний срок - вечер понедельника.
– Банкир вздохнул.
– А за Камиллу не переживай. Конечно, я сегодня заеду. Мы обязательно наладим отношения. И не забудь, завтра вечером - ВЕСЕЛЬЕ!
– Я буду, - ответил Жаров.
– И Марк будет. Все будут. ВЕСЕЛЬЕ - это святое.
Знаев пожал товарищу руку и почувствовал печаль оттого, что ему пришлось соврать в глаза хорошему человеку.
Он не наладит отношения с бывшей женой. Не помирится. Не потому, что это невозможно. Просто он, банкир
2. Четверг, 17.30 - 20.30
Возвратившись в контору, он немедля заперся в кабинете. Хотел позвонить Лихорылову, уточнить время и место ужина, потом выяснить, что сегодня происходило на бирже, далее - принять душ и десять минут отдохнуть, потом прочесть новые, только сегодня доставленные номера «Smart Money», «РБК», «Эксперта» и «Форбс», но вместо этого в некотором смятении медленно стал прохаживаться взад и вперед, мимо стеллажей со справочниками, мимо четырех огромных компьютерных экранов, мимо вмурованного в стену сейфа - так называемого «малого», большой находился в более надежном месте, - мимо всего, чему посвятил жизнь и что сейчас вдруг перестало быть интересным.
Не выдержал, вышел в приемную и с театральной мрачностью попросил секретаршу:
– Вызови мне эту… Которая новенькая. Алису.
Поспешил обратно - испугался, что многоопытная Люба бросит насмешливый понимающий взгляд. Впрочем, Люба продержалась на своем месте рекордные три года, в том числе благодаря полной неспособности к многозначительным понимающим взглядам.
Лихорылов подождет. С ним можно и завтра поговорить. Биржа? Она никогда никого не ждет, но и биржа подождет тоже. Биржа - это балаган. Место, где умные люди пребывают исключительно в качестве зрителей. А «Форбс» подождет особенно.
Рыжая появилась почти бесшумно.
– Слушаю вас.
Он загадал: назовет меня по имени-отчеству - значит, я ей любопытен.
Не назвала. Но Знаев тут же забыл, о чем загадывал.
– Предыдущий наш разговор… - промямлил он, переступая с ноги на ногу.
– Я не слишком резко себя вел?
– Нет, - осторожно улыбнулась девушка.
– Все в порядке.
Он набрал полную грудь воздуха.
– Послушайте, Алиса… Давайте куда-нибудь сходим. Посидим пять минут. Вы позволите мне вас угостить. Коктейльчиком. Или чем там в наше время угощают красивых девушек.
Она медленно моргнула. Банкир, мучаясь, ждал ответа. Станет кокетничать, торжествующе сверкать глазами - плохо; стало быть, жадная хищница. Испугается - еще хуже; значит, просто дура. Он хотел удивленной улыбки - как самой честной и непосредственной реакции - и, получив ее, ощутил почти мальчишеский восторг.
– Сегодня?
– спокойно уточнила она.
– Да. А чего тянуть? Почти шесть вечера. Ваш рабочий день окончен. Прямо сейчас и пойдем.
– Боюсь,
– Почему?
Рыжая сделала очень элегантный, почти аристократический жест - подняла ладонь и пошевелила пальцами, показывая, что есть вещи важные, но трудноуловимые.
– Ну… Нас увидят… Меня и вас. Вы начальник, я подчиненная… Работаю тут без году неделя… Это повредит моим отношениям в коллективе.
Знаев поморщился:
– Боитесь сплетен? Не бойтесь. Это моя контора. Всеми слухами и сплетнями здесь управляю я.
– Он подумал.
– Хотя вы правы… Налево по переулку, возле перекрестка, есть хороший ресторан. Я иногда там обедаю. Встретимся у входа… Скажем, через полчаса. Договорились?
Алиса помедлила и кивнула.
– Можно идти?
Теперь кивнул он, слегка спародировав собеседницу, и оба улыбнулись друг другу вполне по-приятельски. Потом рыжая ушла, на сей раз - медленно, а банкир сказал себе, что она явно удивлена. Пытается сообразить, что может значить мое приглашение.
А оно ничего не значит. Никаких далеко идущих планов. Никакого сексуального подтекста. Просто старому дельцу - сухарю, педанту, трудоголику и трезвеннику - вдруг захотелось провести полчаса в обществе милой молодой женщины.
Двадцать пять минут из упомянутого получаса он расхаживал из угла в угол, поражаясь перемене, произошедшей со временем. Время остановилось. Обычный способ скоротать ожидание заключается в том, чтобы отвлечься, чем-то себя занять; но тут требуются определенные усилия, а сейчас Знаев чувствовал, что не желает прилагать усилий. В конце концов, для того чтобы приложить к себе усилие, уже требуется определенное усилие - получается замкнутый круг, в котором воля пребывает в постоянном напряжении. А разве не должна она отдыхать хоть иногда?
Значит, в обществе рыжей девочки ты решил просто отдохнуть? От чего? От кого? От самого себя? А хоть бы и так. Что же, разве я, Знайка, не заслужил?
К сорока годам понимаешь, что нужно иногда делать себе поблажки.
Ладно, цинично одернул он себя. Многого не жди. Вдруг она после двух мартини начнет набивать себе цену? Или, наоборот, на бедность жаловаться?
Уже на крыльце его осенило. Правила хорошего тона никто не отменял: очевидно, после ресторанных посиделок даме следует предложить доставку к месту проживания.
Он подошел к машине. Василий, как обычно, пребывал в состоянии полудремы. Знаев хлопнул ладонью по лакированной крыше и сказал:
– На сегодня свободен. Давай ключи. Я сам поеду домой.
– Шеф, вы ж сами мне запретили, - осторожно возразил Василий, освобождая кресло.
– Сказали, чтоб я никогда не давал вам руля…
– Сегодня особый случай.
– Извините, Сергей Витальевич. Вы с меня клятву взяли. Не дам я вам ключи.