Готовься к войне
Шрифт:
– А этого мало?
– Идиот. Это было давно.
– Не так уж и давно. Три года назад. Срок давности еще не вышел.
Банкир поразмышлял и возразил:
– Сделка завершена. Контракт официально расторгнут. В соответствии с законом. Знание закона освобождает от ответственности.
– Вот и скажешь им это сам.
Пьяный, мокрый от пота, бывший старый
– подумал Знаев.
– Крика? Угроз? Удара кулаком в ухо? Выстрела в глаз?
– Я думал, ты умнее, - сказал он.
– Я думал, ты понимаешь, что с такими людоедами, как эти твои менты, нельзя вступать в длительные отношения. Таким лучше сразу дать тысяч сто, долларов. Как ты мне сейчас дал: мелкими купюрами. Чтоб у них в глазах от счастья потемнело. А потом - на дно. Изобразить крах и трагедию. Вот, гражданин начальник, забирайте все, что есть, а я - банкрот. Уезжаю домой, в Ростов. Больше знать вас не хочу, и Москву вашу в гробу видал… Адьос, амигос.
Солодюк грустно улыбнулся. Он напоминал размоченный в воде сухарь.
– Сто штук… Откуда у меня сто штук? Я бедный.
– Бедный?
– Знаев вытащил руки из карманов, подался вперед, и гость слегка вздрогнул (решил, наверное, что его все-таки будут бить).
– А хули же ты такой бедный?? Это что, тебя извиняет?! Что за манера махать собственной бедностью, как флагом?! Двадцать лет живешь при капитализме - и до сих пор сопли размазываешь! Я бедный! Я слабый! Я не умею! Ты не бедный, Паша. Ты - дурак. Зачем ты принес эти деньги?
– Предлог для личной встречи.
– А зачем все рассказал?
– Я ж говорю - не выдержал. Прости, Знайка. Давай думать, что мы будем с этим делать.
– Что я буду делать, я придумаю без твоей помощи. А что будешь делать ты - это меня не касается. Уходи.
Солодюк быстрым движением схватил бутылку и сделал из горла несколько глотков.
– Я ужом извивался, Знайка. Я всех сдал. Всех. Кого можно было. И кого нельзя. Но про тебя - молчал. До самого последнего момента. Если б ты в пятницу выдал мне наличные, все бы обошлось. Я остался бы таким же гадом, для всех - но только не для тебя. Ты сам меня подтолкнул…
– То есть, виноват - я.
Гость зажмурился. Когда снова взглянул на банкира, его глаза излучали ненависть.
– Ты виноват! Я виноват! Мы все виноваты! Все хороши. У всех рыло в пуху. Пришли за мной, а не за тобой… Но могло быть и наоборот!
– Не ори, - приказал Знаев.
– Ты им рассказал на словах? Или сразу в протокол?
– Двадцать листов надиктовал.
– Когда они придут?
– Они, может, уже пришли.
– Не делают. Я бы знал.
– Значит, завтра придут. Или послезавтра. У тебя нет времени, совсем.
– На что у меня нет времени?
– удивился банкир.
– Да ты все перепутал, Паша! Ты решил, что я, Знайка, должен мчаться в офис, уничтожать документы и прятать вещественные доказательства?! Закрывать лавку и ударяться в бега?! Ныкаться в Лондоне? Ты за кого меня принимаешь? Я что, мелкий фраер? Что конкретно нужно от меня твоим ментам?
– Все. Твою голову, твою задницу, твои деньги, твой бизнес.
Знаев ощутил укол самолюбия и веско заметил:
– На такой случай у меня есть надежные друзья.
– Да, - опять мелко покивал Солодюк.
– Только есть у меня подозрение, что твои надежные друзья с моими ментами каждый день по три раза перезваниваются…
– На чем основаны твои подозрения?
– Они сами намекали.
– Вот что. Бери бутылку и иди отсюда. Я больше никогда не хочу тебя видеть. И слышать.
Солодюк бутылку взял, однако со стула не поднялся. Выдал меланхолическую ухмылку.
– Помнишь, Знайка, как мы с тобой ураганили в девяносто восьмом? Я ведь до сих пор на сайте Федеральной налоговой службы упомянут. Бессменный участник ихнего хит-парада. Вхожу в сотню граждан, зарегистрировавших наибольшее количество фирм. Я учредитель ста сорока девяти предприятий.
– И что?
– А то, что это ведь моими руками, вот этими, - гость показал пухлую, без признаков мозолей, ладонь, - ты таскал из огня каштаны…
Банкир поморщился. Дураки всегда норовят защититься от настоящего с помощью прошлого. А самые продвинутые дураки, реально матерые болваны - например, продавцы нефти или газа, - хотят защищаться от настоящего еще и с помощью будущего. Наивные, они не знают, что от настоящего невозможно защититься.
Единственный выход - напасть первым.
– Это, - хрипло ответил он, - дело прошлое. Я тебя не заставлял. Все делалось по обоюдному согласию.
– Конечно!
– опять повысив голос, ответил бывший партнер.
– Разумеется! Вот только тут вопросик вылезает, уважаемый господин банкир. Если я дурак, а ты умный - что ж ты мне, дураку, не подсказал? Не поделился умом своим необыкновенным? Паша Солодюк, стало быть, на амбразуру грудью прыгал, а командир Знайка издалека в бинокль смотрел и помалкивал?
– По-твоему, я должен был тебя за рукав дергать и кричать: «Не сделай, друг, ошибки»? Так? С какой стати я буду за тебя думать? У тебя своя дорога, у меня своя.