Говночист

Биккенин Ильдар

И тут же сжимаю пальцы на правой руке, пытаясь развить успех. Медленно, нехотя, словно обленившись от долгого бездействия, они сжимаются. Сначала буквально по миллиметру, но я упорствую, сжимаю наконец руку в кулак. Кулак младенца, судя по ощущениям. Но это всё же победа! Затем разжимаю, снова сжимаю. Всё происходит уже быстрее.

Прибор рядом начинает пищать. С огромным трудом, оперившись о край кровати рукой, я поворачиваю голову. Вижу я всё ещё сквозь пелену, но кажется вокруг меня что-то бело-серое. Стены? Или шторы? Шея медленно проворачивается на задубевших мышцах. Бревно, которое вдруг смогло двигаться. Древняя

черепаха, проснувшаяся от тысячелетнего сна. Наконец я вижу прибор, который раньше мог лишь слышать. Чёрная коробка, с дисплеем и целым ворохом присосок и трубок, выходящих из неё, что в разных частях входят в моё тело иглами и датчиками с присосками.

За перегородкой я слышу восклицание. Лёгкий звук шагов в мою сторону. Перегородка откидывается в сторону, и я понимаю – да, это шторки. В проёме между шторками стоит девушка. Очень молодая, в белом коротком халатике и белом же чепчике. За ней моё всё ещё приходящее в себя зрение разглядывает ряды шкафчиков, навесных полок и стеллажей. Вдоль стены я вижу шторки, подобные тем, что натянуты вокруг меня.

Стоп! Меня? Меня… Это кого?

Эйфория от вновь обретённой возможности смотреть, двигаться, да просто жить – внезапно отступила. Словно я только выбравшись из трясины на ровную тропинку, тут же обнаружил пропасть, которой она заканчивалась. Так… Стоп! Стоп! Так кто я? Как зовут? Где я вообще? Как я тут оказался? Почему?

Разом родившаяся масса вопросов бесполезно рикошетила о стенки черепа. Ни одного ответа. Как будто всё что было в жизни – это Тропы и Гора. И до неё – абсолютное отсутствие каких-либо воспоминаний.

Видимо что-то такое отразилось на моём лице, потому что девушка нерешительная замершая у палаты? Или как это назвать? В общем у моей кушетки, подала голос.

– Эй, эй, ты чего?!!

На меня накатила паника, словно я потерял… Себя? Да вроде вот он я? Но что такое я? Где моя жизнь? Где мои воспоминания? Несколько раз шумно вдохнув и выдохнув, я напрягся всем телом и смог немного приподняться, а затем с глухим рычанием, собрав все силы в кулак – сел. Отлетела пара присосок, выскочила из левой руки игла. Прибор зашёлся истеричным писком.

Я хотел вскочить на ноги. Но всё что я смог, это сесть. При этом ощущение было такое, что я не сел, а пробежал километров с десять вверх по той Горе. Причём половину этой Горы таща при этом на себе. Я почувствовал, как на висках и спине выступил пот. Перед глазами расплылись тёмные круги, угрожая снова утянуть в темноту. Я сжал руками смятую простынь и несколько секунд немного покачиваясь приходил в себя.

Рядом суетилась девушка. Сначала она хотела уложить меня, но я издал звук – нечто среднее между рычанием и мычанием. И она отступила. Боковым зрением я отметил, что она подошла к верещавшему прибора и начала что-то тыкать в дисплее. Адский звук сначала пошёл на убыль, затем прекратился.

– Я отправила сообщение доктору, – всё ещё работая над дисплеем, сообщила она. Несмотря на состояние, я узнал голос. Звонкая. – Как только освободится, сразу придёт. Тебе надо лечь! Свалишься не дай Бог, я тебя одна в жизни не подниму!

– Мэ… – как оказалось, связки и весь речевой аппарат тоже деградировали. Но это, ничего. Это мы сейчас. Немного похрипев и помычав, я наконец смог выдавить из себя членораздельную речь.

– Не… свал… юусь!

– О! Говоришь, – девушка наконец закончила с прибором и снова

встала передо мной. – А доктор Моритц говорил, что не сможешь. Как и вставать.

– Хр… Хрен.. ему!

Девушка рассмеялась звонким смехом. Словно прозвенели колокольчики. Я с трудом, но поднял голову, внимательнее разглядывая её. Симпатичная. Ладная. Из-под чепчика выбивается непокорная грива бело-жёлтых волос. Вздёрнутый носик, большие зелёные глаза. На вид – очень молодая. Лет шестнадцать, не больше. А мне?

– Меня Санса зовут. Я тут медсестра и сиделка.

– А… Меня?

Девушка непонимающе подняла бровь. А потом приоткрыла свой алый ротик в догадке, легонько ахнув.

– Ты не помнишь?

– Не… – я мотнул головой и снова с трудом удержал себя в сидячем положении, едва не рухнув.

– Может ляжешь всё-таки? – озабоченно вопросила медсестричка. – Если упадёшь, только хуже себе сделаешь! Да и мне доктор ещё наказание какое влепит.

– Не… – упрямо помотал я головой. И сделав глубокий вдох, выдавил: – Так… Кто.. я? Где… я?

– Если ляжешь, я тебе расскажу, что знаю! Пока доктор идёт.

Я пробуравил Сансу взглядом. Девушка сложила руки на груди и демонстративно сжала губы. Маниплуяторша чёртова. Неловко я завалился на кровать. Хотел упереться рукой и лечь, но рука подвела. Плюхнувшись кулём, с трудом подтянулся, чтобы опереться на спинку. Девушка подошла, помогла устроиться удобнее, подложив под спину подушку. Затем щёлкнула чем-то под кроватью, и та немного изогнулась, придав моему телу полу сидячее положение.

– Момент.

Санса вышла и вернулась с небольшим стулом. Устроилась на нём, расправила коротенький халатик, чтобы хоть немного прикрыть обнажённые бёдра. Очень, к слову красивые и притягательные бёдра.

– Тебя зовут Оскар, – устроившись на стуле и скрестив руки на ногах произнесла девушка, внимательно глядя мне в лицо. – Оскар Палей. Ничего не вспоминаешь?

– Оскар, – выдавил я. Слова словно камни проталкивались через горло. Очень сухие камни, сквозь ржавую трубу. – Ни… чего.

Это имя мне ничего не говорило. Просто имя какого-то чужого человека. Нейтральное, я не чувствовал, что оно имеет отношение ко мне. Может эта Санса просто лжёт? Хотя, зачем это ей? А с другой стороны, откуда я могу знать – зачем? Тьфу, бред какой-то. Интересно, я всегда такой подозрительный или это последствия… А чего последствия то?

– Почему… я тут? И где я… вообще?

– В Мехотрюме, в больничке, – пожала плечами девушка, будто говорила о том, что я и так должен был знать. Видя мой недоумевающий взгляд, она всё же добавила. – Ну, это 6 этаж Ковчега. Последний этаж зелёного пояса. Это тебе тоже ничего не говорит?

Я с непониманием покачал головой. Нет, это мне абсолютно ничего не говорит. Палубы, ковчеги какие-то.

– Мы что… На корабле?

Девушка рассмеялась и покачала головой.

– Ну, может быть с натяжкой. Так принято называть у нас, неужели не помнишь? Мы в огромном убежище. Тут сотня этажей. Из жилых только десять остались. Кстати, ходят слухи – что ты к нам прям с первого этажа прикатился, это правда?

– Я же ска… сказал! Не помню… Ни.. черта.. Уфф…

На лице девушки явственно проступило разочарование. Но был и положительный эффект. Она перестала задавать вопросы сама и начала отвечать на мои вопросы. Правда знала она не так много, или не хотела делиться всем.