Говори со мной по-итальянски. Книга 2

Тонян Лаура

Проклятье!

Уклоняться от правды становится все сложнее.

***

Тратторию, которой заправляет новый знакомый Доминик, находится на одной из центральных улиц Рима – Виа Джулия. Большая половина улицы расположена в районе Регола, а северная ее часть принадлежит району Понте. Но это два очень живописных объекта Вечного города. И выбрать один между ними двумя невозможно.

Пьетра не сразу находит место для парковки, а Доми уже не терпится отправиться обедать. Но мне думается, что она вновь хочет встретиться с этим своим бизнесменом. Она с ним познакомилась во время уик-энда в Сардинии. Селест ровняется со мной, когда мы выходим из автомобиля. Она вскидывает брови, бросая на меня выразительные взгляды

при упоминании ресторатора. А Доминик так много о нем говорит, что даже будущее знакомство с Валерией не вызывает паники и неприязни. Доми вдруг становится слишком много, а имя, которое она нескончаемо произносит, вызывает рвотные позывы. По крайней мере, Сел засовывает два пальца в рот, пока Доминик не видит, и имитирует тошноту.

Кузина Марка Ферраро идет вперед убежденно и авторитетно. Словно ее нисколько не смущает странное поведение нашей подруги. Или она просто очень стойко переносит подобные вещи. Впрочем, Пьетра из тех, кто почти всегда с достоинством принимает надоедливость и поведение, выходящее за рамки.

В жилом доме напротив открыты нараспашку окна, и жильцы квартир с интересом наблюдают за жителями и гостями города. На этой улице определенно живет Италия, невзирая на многочисленность бутиков, всяческих магазинов и кофеен. Мы с девочками сворачиваем влево, оказываясь в очередном переулке, но в этот раз проходим под легендарной местной аркой. Я готова, готова вынести болтливую и увлеченную Доминик, ведь очень давно не была здесь. Стала забывать, как выглядит самая древняя улица Рима. И под самой старой аркой города я не стояла уж точно больше шести лет. Это место пахнет историей. Дело не в том, что построена Виа Джуляи в XVI веке. Дело в том, что из этих ветхих домов звучат старые итальянские песни. Осень почти помахала рукой, но скорый приход зимы для этих людей – не повод перестать открывать окна и делиться прекрасным с прохожими.

Я люблю Рим за постоянный шум, громкие голоса, эмоциональные обсуждения вне четырех стен. Причем, совсем не важно, где ты находишься – в центре или на окраинах теплого города. Или даже не в Риме. Я люблю Италию за ее несдержанность, любовь к отдыху, футболу и музыке; за ее дружелюбность и доброжелательность. Я просто люблю свою страну.

Мне так захотелось крепко-крепко обнять Доминик за то, что привела нас сюда! На душе стало светлее, приятнее. Мрак отступил. Я поняла, что бы ни случилось, у меня всегда есть мой папа и мой город. Эти двое точно от меня не откажутся.

Тратторию «Godimento» мы нашли в оживленной части улицы. Между двумя лавками – сувенирной и фруктово-овощной. Гостей внутри немало, шарики при входе свидетельствуют о том, что ресторан недавно открылся, а значит, привлекает к себе много народа. Во всяком случае, первое время.

– Валерия подойдет с минуты на минуту, – заявляет Пьетра, рассматривая большой зал с высокими колоннами. – Давайте выберем, где разместимся.

В гардеробе мы оставляем верхнюю одежду, затем Доминик буквально подбегает к взрослому мужчине с темными волосами до плеч. Он одет в дорогой костюм. Когда замечает ее, глаза у него загораются. Улыбка освещает лицо. Ему, вероятно, не меньше тридцати пяти лет. Не мое дело, конечно, но Доми хотя бы уверена, что он не женат?

– Джорджо Ланца, – здоровается с нами высокий итальянец, пожимая руку по очереди каждой из нас. – Хозяин новой траттории. – Он обводит руками пространство вокруг. Присаживаетесь за любой свободный столик. Я обещаю вам хорошую скидку! – Он смыкает большой и указательный пальцы вместе, оттопырив остальные, как бы доводя до нашего сведения, что нам все понравится.

Что ж, увидим.

Доминик остается о чем-то говорить с Джорджо, а Селест, взяв меня под руку, негодует:

– Ну и жмот же! Мог бы предложить нам бесплатный обед!

Я тихо смеюсь, качнув головой.

– А что? – объясняется подруга. – Мы

ведь студенты!

– А самая бедная – ты, – подтверждаю шутливо я и не удерживаюсь от нового приступа приглушенного хохота.

Мы садимся за квадратный стол у дальней стены напротив величественных центральных дверей. Официант приносят нам меню в тот же миг. Сейчас не лето – туристов заметно поубавилось, поэтому обслуживание отныне в Риме более качественное. Как всегда, в холодные месяцы.

Пьетра занимается тем, что отдает всю себя своему смартфону. Она просит выбрать еду за нее. Селест заказывает ей антипасти*1* из баклажана, сладкого перца и помидора, а себе – антипасти из кабачков. Доминик просит принести Пьетре фарфалле*2* с грибами и куриным филе, а для себя предпочитает баклажаны по-сассарезски.*3* Я тоже вношу свою лепту и останавливаю свой выбор на спагетти со сливочно-лимонным соусом и, убедившись, что никто не против, заказываю нам по чашке сицилийского горячего шоколада.

Пьетра поднимает голову, когда официант, все записав, уходит.

– Решили наказать меня за нового человека в коллективе? – барабаня пальцами по столу, подводит итог она. – Я столько не съем, а если – да, то завтра не влезу ни в одни брюки, ни в одну юбку.

Юмористичный настрой в ее карих глазах не скрыть. Селест ведет плечами, откидываясь на стуле.

– Месть – не самая приятная в мире вещь для того, кому она предназначена, – по-философски изрекает она.

И мы смеемся, хором протягивая: «О-о-о!». Сел не по-настоящему зазнается, вздергивает подбородок, посматривая на нас одним глазом, как на подданных. Она поправляет на носу воображаемые очки и, видимо, представляя себя выдающимся магистром, глагольствует:

– Неужели, забыли, на каком факультете я учусь?

Дружный заливистый смех раздается по всей траттории. Только подошедший с напитками парень в униформе прерывает потрясающую атмосферу за этим столом.

***

Блюда все еще не подали, потому я собралась в уборную. Требуется освежить лицо и мысли перед приходом той самой Валерии. Признаюсь, слегка ревную Пьетру к ней. Я не знаю, что это за девушка. Хорошая она или плохая – какая разница, если она имеет виды на Лукаса. Не то что бы я считаю, что он захочет ее, но… я же ее не видела. Она может быть какой угодно! Супер-красивой или мега-уродливой, мрачной или милой с белоснежной улыбкой; вызывающей головокружение или головную боль. Пока я не узнаю ее поближе, еще рано о чем-то судить. Однако Валерия может узнать Лукаса поближе раньше, чем познакомится со мной.

Я не успеваю дойти к двери женского туалета. В коридоре меня перехватывают, знакомые атлетические руки крепко обнимают за талию, потом спускаются к ягодицам. И мои ноги сами подтягиваются вверх, окольцовывают узкие мужские бедра. Бархатные губы плотно прижимаются к моим. Целуют плавно и целомудренно, постепенно внося поправки в поведение: касания становятся более интимными, поцелуи – безрассудными.

– Лукас, – выдыхаю счастливо ему в рот.

Он заражается улыбкой, которой на моем лице, бьюсь об заклад, слишком много.

– Я по тебе скучал, – сознается он, как провинившийся мальчишка, сильнее стискивая меня в объятиях.

Откинув на задний план Валерию и подружек, ожидающих меня в зале, я задаю невинный вопрос, на который ответ мне уже известен:

– Очень скучал?

– Ты себе даже не представляешь…, – произносит Блэнкеншип громким шепотом, а потом просовывает свой язык глубже обычного.

Я держу его лицо в ладонях, подавшись полностью назад, словно приклеенная к разрисованной художником стене. Мне хочется закричать: «Лукас, я так тебе благодарна! Посмотри, моя жизнь стала ярче, интереснее, красочнее, сочнее. Еда – вкуснее, музыка – мелодичнее. Я – красивее! Это сделал ты, потому что я влюбилась в тебя». Я хочу, чтобы он услышал эти слова, но упорно молчу, ведь еще очень и очень рано.