Говорит и показывает. Книга 2
Шрифт:
– Не надо, кукла, сделала как сделала, – сказал я, понимая, что если действительно, она перестанет общаться со мной, я… я даже не знаю, что я тогда… – Ты… заявление в ординатуру подала?
– Завтра хочу приехать. Ты…
Увидеть! Увидеть тебя!..
– Ты платье-то купила к торжеству?.. – спросил я. – Или я не приглашён?
– Ю-Ю, ну прости ты меня, я в клубе этом напилась, а тут выходные уже и… ну, в общем… Где ты был-то?
– Не имеет значения, Май. Я сегодня дежурю, а завтра давай приезжай со своим заявлением, после на Якиманке сходим в
– Ю-Юша…
– Ладно, Май, без соплей, завтра в четыре на Октябрьской тебя жду.
И я с нетерпением стал ждать завтрашнего дня.
И я ждала с нетерпением. Я так огорчалась, что не смогла правильно и так, как намеревалась сообщить Ю-Ю о нашей с Васей свадьбе, конечно, он обиделся. Конечно он…
Конечно… Попробовал бы он так поступить с тобой хоть раз, что было бы? Не знаю, вены вскрыла бы тогда…
Что тогда я делаю теперь? Почему во мне будто два человека? Один цельный, чистый и красивый, другой, какой-то корявый урод? И самое худшее то, что они перетекают один в другого…
Бессонная ночь только обостряет восприятие мира, обостряет чувства и ощущения. Я почти месяц не видел Маюшку. Даже мой день рождения я провёл впервые без её подарка. Яне, что была со мной в тот день, я не сказал, что у меня торжество, чтобы избежать её глупых восторгов и сюсюканья, к которому она оказалась склонна.
Поэтому, когда я подъехал к выходу с Октябрьской, мне казалось, шум улицы, люди, снующие вокруг, их шаги и голоса, всё это имеет ещё эхо и звуковое, и зрительное. И только когда Маюшка появилась в коротком красном сарафанчике, этот эффект, который бывает на грани засыпания, исчез: сердце тукнуло, адреналин и окситоцин огненной волной шарахнули в мою кровь, разбегаясь по артериям живительным жаром. Улыбается, очки солнечные сняла, волосы волнами по плечам, тёмные, но вспыхнули золотом на солнце, будто оно пальцы погрузило в них, на ножках тонюсенькие какие-то босоножки почти на плоском ходу, платьишко это… скоро все начнут её за мою дочку принимать…
– Ну уж, конечно! – засмеялась Маюшка, легонько чмокнув меня. – Привет.
Но серьги из тех, что я дарил ей ещё когда-то, кольца, усыпанные мелким бриллиантовым песком. Казалось бы, куда такие серьги с этим простым сарафанчиком, но смотрится так, будто это и задумывалось.
Она рассказывает мне, что планируют своего рода пикник на природе, что придут мама и бабушка, их сосед, и Слава Максимов.
– Что ж, ни одной подружки?
– Славка – моя подружка, – сказала Маюшка.
– Ну да, конечно, если у человека есть член, он не может быть подружкой, – усмехнулся я. Хорошо, что хоть я – не подружка. – А чего пикник, как босяки?
– Ты хочешь ресторанные котлеты или кур есть? Марь Иванна приготовит…
– Марь Иванна? – перебил я, смеясь, обнимая её за плечи. – Настоящие босяки. Ну и хорошо.
– Не слишком пафосный бутик для босяков? – обернувшись, спросила Маюшка, робея перед входом в большое чёрно-зеркальное здание.
– Смелее,
Внутри приятно пахнет специальным парфюмом, играет Ace of Bace «Beautiful Life», к нам подошла дежурно улыбающаяся девушка с чётко выверенным лаковым каре и тщательным макияжем, предлагая свою помощь.
– Нам нужно платье в духе вот этого легковесного сарафана, – сказал я, – ну и всё остальное, что полагается. Включая бельё и туфли. У вас имеется?
– Несомненно.
– Да, насчёт туфель, свадьба предполагается на природе, поэтому без каблуков, может быть… – сказала Маюшка.
Девица приподняла брови, немного удивлённо, но потом кивнула и повела Маюшку в «кулисы», где таились примерочные, а меня оставили в забранном в бархат зале, на велюровом диване, но ненадолго, та же девица явилась и принесла шампанского, бутик есть бутик. И спросила:
– На какую сумму рассчитывать?
– Практически на любую, – смело сказал я, и подумал, что хорошо, что я отлично ориентируюсь в ценах в такого рода магазинах, не свадебных, разумеется, но пафосных и дорогих, поэтому застать меня врасплох этим невозможно.
– Желаете взглянуть на образцы белья и туфель?
– Желаю. Но образцы туфель обсудите с невестой, а вот бельё я выберу. И не только свадебный комплект. Шёлк и кружево.
– Чулки, пояс?
– Непременно.
– Для вас костюм будем подбирать?
– Я – не жених, увы, я только дядюшка невесты.
– О, такой молодой дядя! – лицо девицы осветилось платной улыбкой.
Мне прислали другую девушку, не ту, что встречала нас. Она оглядела меня с ног до головы, хмыкнула странно накрашенным ртом: в середине красным, с краёв почти чёрным, пирсинг в губе и в брови. Да, это не пафосная приглаженная девочка, с этой мне проще найти общий язык.
– Мне сказали у вас на природе будет торжество, что это, дом, или берег моря? – почти строго спросила она.
Но я рассмеялась:
– Да нет, обычный человеческий пикник на семь человек. Мне надо, чтобы платье сочеталось например… с кедами. В-общем, с какими-нибудь тапками.
Девица взглянула внимательнее мне в лицо и повеселела.
– Я – Ульяна, – кивнула она, – а вас как можно называть?
– Майя.
– Тоже хреново, – ответила она и мне это показалось забавно и симпатично.
Я разглядела и выщипанные в нити брови, и нарочито небрежно взбудораженные короткие чёрные волосы.
– Вот что, Майя, какую музыку ты слушала на этой неделе? Из новинок?
Вот это правильный вопрос, музыкальные предпочтения, как тропинка, по которой мы идём.
– «Until it sleep» Metallica, – сказала я, именно новый диск играл в моём плеере по дороге на «Октябрьскую».
Ульяна просияла:
– Врёшь!
Я приоткрыла сумочку, в которой был плеер и открыла крышку, диск с рыжим локтем, хотя может это не локоть никакой?.. но мне казался локтем.
– Ну, Майя, всё ясно, будет тебе лучшее платье на земле для твоей свадьбы! А я-то думала, ты из этих теперешних цыпочек с их папиками и Сташевским.