Говорящий дуб
Шрифт:
— И вы говорите, что он не гоняется за деньгами? — спросил хозяин балагана.
— Нет, ни капельки. Вы его будете кормить, и только, а у него даже ума не хватит спросить себе жалованье.
— А если он сбежит?
— Ну, колотушками вы отобьете у него всякую мысль о побеге!
— Приведите его сюда, я хочу на него посмотреть.
— И вы дадите мне двадцать франков?
— Да, если он мне понравится.
Катишь вышла из балагана и очутилась лицом к лицу с Эмми. Она кивнула ему, чтобы он следовал за нею.
— Нет, — сказал он. — Я слышал весь ваш разговор, и я вовсе
— Ты пойдешь! — ответила Катишь. Она стиснула ему руку, словно железными клещами, и поволокла его к балагану.
— Не хочу, не хочу! — кричал мальчик, отбиваясь от старухи. Свободной рукой он уцепился за блузу человека, который стоял рядом с ним и смотрел представление.
— Тот обернулся и спросил Катишь, ее ли это мальчик.
— Нет, нет! — воскликнул Эмми. — Она мне мать, она мне чужая, она хочет меня продать комедиантам за золотой.
— А ты не хочешь?
— Нет, не хочу! Освободите меня от нее! Смотрите, она оцарапала меня до крови!
— Что там с этой женщиной и с мальчиком? — спросил важный жандарм Эрамбер, пробираясь сквозь толпу, заслышав крики Эмми и ругательства Катиши.
— Сущие пустяки, — ответил старик, которого Эмми все еще держал за блузу. — Эта нищенка хочет продать мальчика канатным плясунам, но мы и сами этого не допустим. В вашей помощи мы не нуждаемся.
— Помощь жандарма всегда нужна, друг мой. Я хочу знать, в чем дело. Молодой человек, объясните, что случилось, — обратился он к Эмми.
При виде жандарма старая Катишь выпустила Эмми и сама попыталась бежать, но Эрамбер схватил ее за рукав. Тогда она стала хихикать и гримасничать со своим обычным идиотским выражением. Однако в ту минуту, когда Эмми уже был готов все рассказать, она бросила на него умоляющий взгляд, в котором сквозил глубокий ужас. Эмми всегда трепетал перед жандармами и вообразил, что если он выдаст старуху, то Эрамбер отрубит ей голову своей большой саблей. Ему стало жаль ее, и он сказал:
— Отпустите ее. Это сумасшедшая. Она напугала меня, но не хотела причинить зла.
— Вы ее знаете? Не Катишь ли это, которая притворяется слабоумной? Говорите правду.
Под умоляющим взглядом нищенки Эмми решился солгать, чтобы спасти ее.
— Я ее знаю, — сказал он. — Она действительно придурковата.
— Уж я разберусь, в чем тут дело, — многозначительно заявил жандарм, отпуская Катишь. — Ступай, старуха, но помни, что я за тобой давно слежу.
Катишь убежала, и жандарм удалился. Эмми, который боялся его больше, чем старухи, все еще держался за блузу старика с добрым и веселым лицом. Этого человека, взявшего Эмми под свое покровительство, звали Венсаном.
— Ну что, мальчуган, — сказал он, — отпустишь меня наконец? Теперь тебе уже нечего бояться. Чего же ты еще дожидаешься? Может, ты просишь милостыню? Хочешь су?
— Нет, благодарю вас, — ответил Эмми, — но я теперь всех боюсь и даже не знаю, в какую сторону мне двинуться.
—
— Да я хотел бы вернуться к себе в Сернасский лес так, чтобы миновать Урсин-Ле-Буа.
— Ты, значит, живешь в Сернасе? Ну, это нетрудно устроить, потому что я сам сейчас иду в лес, и ты можешь ко мне присоединиться. Я только поужинаю в трактире, а ты подожди меня у креста: я вернусь за тобой.
Эмми, однако, решил, что деревенский крест находится слишком близко от балагана акробатов. Поэтому он предпочел пойти со стариком в трактир, тем более что ему и самому нужно было подкрепиться перед тем, как отправиться в путь.
— Если не побрезгуете, — сказал Эмми, — то позвольте мне съесть кусок хлеба с сыром подле вас. У меня есть чем заплатить. Вот вам мой кошелек. Заплатите за нас обоих, потому что мне хочется вас угостить.
— Ого! — со смехом воскликнул Венсан. — Да ты малый честный и щедрый. Но у меня в желудке пусто, а твой кошелек набит не очень туго. Пойдем, садись со мной рядом. Да возьми назад свои деньги: у меня хватит на двоих.
Во время ужина Венсан попросил Эмми рассказать о себе и, когда мальчик рассказал свою историю, заметил:
— Я вижу, что голова у тебя разумная и сердце доброе, раз ты не соблазнился деньгами старухи и в то же время не захотел упрятать ее в тюрьму. Забудь о ней и не покидай больше своего леса, раз тебе там хорошо. От тебя самого зависит не быть совсем одиноким. А ведь я иду туда, чтобы приготовить жилье для лесорубов, которые будут рубить лес между Сернасом и Планшетом.
— Как! Вы будете рубить лес? — с ужасом воскликнул Эмми.
— Не весь, а только небольшую его часть, далеко от твоего убежища в дупле говорящего дуба. Я наверное знаю, что старых деревьев не тронут ни теперь, ни позже. Поэтому ты не беспокойся, тебя не потревожат; но если хочешь послушаться меня, голубчик, то приходи работать с нами. Ты еще недостаточно силен, чтобы владеть топором и пилой; однако если ты ловок, то ты сможешь отлично вязать хворост и помогать лесорубам, которым всегда нужен помощник дли посылок и для того, чтобы приносить им обед. Я взял подряд на эту порубку. Люди у меня работают сдельно, то есть получают плату соразмерно тому, что успеют сделать. Советую тебе положиться на меня относительно платы, которую я сам тебе назначу, и принять мое предложение. Старая Катишь была права, когда говорила, что человек, не желающий работать, должен быть или вором, или нищим. А так как ты не хочешь быть ни тем, ни другим, то, не упуская случая, берись за предложенную работу.
Эмми с радостью согласился. Дядя Венсан внушал ему полное доверие. Он предоставил себя в распоряжение своего нового знакомого. И оба отправились в лес.
Была уже ночь, когда они туда добрались. Хотя дядя Венсан хорошо знал тропинки, но вряд ли нашел бы в темноте то место, откуда предполагалось начать рубить лес, если бы Эмми, видевший в темноте как кошка, не проводил его кратчайшим путем. Оказалось, что рабочие, прибывшие еще накануне, успели даже построить шалаш из воткнутых в землю и связанных наверху ветвей, покрытых дерном. Эмми познакомился с рабочими. Приняли они его ласково, накормили горячей похлебкой.