Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера
Шрифт:
– Меня не интересует престиж.
– Я тоже могу играть в эту игру. Ты не сможешь разобраться без того, что знаю я. Я закрою от тебя свои файлы!
– Меня не интересуют твои файлы.
Это было уже чересчур.
– Так что же тебя интересует? Что ты пытаешься со мной сделать? – Он схватил ее за плечи, поднял из кресла, встряхнул. – Они убили моего отца, моего отца, слышишь?! А ты не хочешь ответить мне! Почему?! Ты знаешь, что там было, на этой модели, скажи, покажи мне!
– Никогда, – прошептала она.
Она смотрела в его перекошенное от боли лицо.
– Но почему?!
– Потому что не хочу, чтобы ты умер.
Она видела, как понимание проступает в его глазах. «Да, все
Слезы набухли в его глазах, потекли по щекам.
– Я хочу умереть, – выдохнул он.
– Ты утешаешь всех вокруг, – прошептала она, – но кто утешит тебя?
– Ты должна сказать мне, чтобы я мог умереть.
Его руки больше не сжимали ее плечи, они лежали на них, он опирался, чтобы не упасть.
– Ты устал, – сказала она, – отдохни.
– Не хочу, – пробормотал он, но позволил ей увести себя от терминала.
Новинья привела его в спальню, откинула покрывало, не обращая внимания на поднявшиеся клубы пыли.
– Ты устал, сейчас отдохнешь. За этим ты пришел ко мне, Либо, только за этим, за миром и покоем.
Он закрыл лицо руками, сел, раскачиваясь из стороны в сторону, – мальчик, оплакивающий отца, оплакивающий конец всего. Она тоже так плакала. Новинья сняла с него ботинки, стащила штаны, просунула руки под рубашку, чтобы снять ее через голову. Либо несколько раз глубоко вздохнул, чтобы остановить слезы, и поднял руки, помогая ей раздеть себя.
Она сложила его вещи на стуле, взяла из шкафа чистую простыню, наклонилась, чтобы укрыть его. Он поймал ее за запястье, посмотрел с мольбой. Слезы еще стояли в его глазах.
– Не оставляй меня здесь одного, – прошептал он. – Пожалуйста, побудь со мной.
И она позволила ему притянуть себя, легла рядом. Он тесно прижался к ней, но через несколько минут сон разомкнул его объятия. А Новинья не уснула. Ее руки легко, нежно гладили его плечи, спину, грудь.
– Ох, Либо, я думала, что потеряла тебя, когда они увели тебя со Станции. Я думала, что потеряла тебя, как Пипо. – (Он не слышал ее шепота.) – Но ты всегда будешь возвращаться ко мне, всегда.
Пусть ее изгнали из сада за невольный грех, как праматерь Еву. Но она, Ева, сможет вынести это, потому что с ней ее Либо, ее Адам.
С ней. С ней? Она отдернула дрожащую руку. Он никогда не будет принадлежать ей. Они могут жить вместе, только став мужем и женой, – этот закон достаточно строг на всех колониальных мирах и совершенно незыблем на католических. Да, конечно, после этой ночи он захочет жениться на ней. Он, Либо, единственный человек, за которого она никогда не сможет выйти замуж, ибо в этом случае он получит автоматический доступ ко всем ее файлам. Ему не составит труда убедить компьютер показать то, что ему нужно, включая ее рабочие записи, как бы надежно она их ни защищала. Так гласит Межзвездный Кодекс. В глазах закона муж и жена – один человек.
А она не может позволить ему увидеть эти записи: Либо умен, он обнаружит то, что увидел сегодня его отец, и тогда его тело будет лежать на склоне холма, и его боль, его гибель будут сниться ей до скончания дней. Пипо умер. Ей хватит этой вины. Стать женой Либо – значит убить его. А отказаться – все равно что убить себя. Она не знает, чем станет, если рядом не будет Либо.
«Какая я умная! Нашла такую дорогу в ад, что не свернешь!»
Она ткнулась лицом в плечо Либо, и ее слезы потекли по его груди на простыню.
4
Эндер
Мы насчитываем у свинксов
У свинксов замечательные способности к языкам. Они знают наши языки существенно лучше, чем мы их. Последние несколько лет в нашем присутствии они предпочитают разговаривать между собой на звездном и португальском. Возможно, они возвращаются к родному языку, когда мы уходим, или же включили наши в свою систему. А может быть, им так нравятся новые языки, что они играют с ними, как с любимой игрушкой. Смешение языков – явление печальное, но неизбежное в процессе общения.
Доктор Свингер интересуется, сообщают ли имена свинксов и используемые свинксами формы общения что-либо новое об их культуре. Я с определенностью отвечаю «да», хотя не имею даже отдаленного понятия, о чем говорят нам их имена. Существенно вот что: мы не давали пеквениньос имен и прозвищ. В процессе изучения звездного и португальского они спрашивали у нас значения слов и затем объявляли какое-то из них своим именем или именем соседа. Возможно, такие имена, как Корнерой или Чупацеу («сосущий небо») – это переводы, кальки с мужского языка, переложение их подлинных имен, а возможно, это клички, изобретенные специально для нас.
Друг друга пеквениньос называют братьями. Женщины в их речи всегда «жены» и никогда «сестры» или «матери». Слово «отец» относится исключительно к тотемам – деревьям-предкам. Нас они называют заимствованным словом «человек». А еще они взяли на вооружение «Иерархию исключения» Демосфена. В разговорах они определяют людей не как фрамлингов, а как свинксов других племен, утланнингов. Есть, однако, некая странность: себя они считают рамен. Это значит, что они либо не понимают, о чем говорят, либо смотрят на себя с точки зрения человека! И – совершенно ошеломляющий поворот – несколько раз в моем присутствии они говорили о самках как о варелез!
Жилые помещения Рейкьявика – гнезда, вырезанные в толще гранита фьорда. Квартира Эндера находилась на самой вершине утеса, и, чтобы добраться до нее, нужно долго подниматься по лестницам. Но зато в комнате было окно. Он прожил большую часть своего детства в четырех стенах и теперь предпочитал жилища с видом на природу.
В комнате сухо и тепло, солнечный свет бьет в окно. После подъема по темным прохладным пролетам Эндер на мгновение ослеп. Джейн не стала ждать, пока его глаза привыкнут к свету.
– На терминале тебя ждет маленький сюрприз, – сказала она. Шепот шел из жемчужины в ухе.
В воздухе над терминалом стоял свинкс. Он сделал несколько шагов, почесался, потом сунул руку за спину, извлек из воздуха светящегося, извивающегося червя, оценивающе посмотрел, откусил кусочек… Кровь, смешанная со слюной, потекла по подбородку свинкса, закапала на грудь.
– Определенно высокоразвитая цивилизация, – отметила Джейн.
– У многих моральных уродов отменные манеры, – раздраженно ответил Эндер.