Говорящий от имени мёртвых
Шрифт:
– Твой первый - ...
– Да, Сифта, которая заставила меня быть такой толстой, когда ты покидал нас. Ей почти двадцать два года. Очень приятная девушка. А так же нашего лучшего друга, наставницу детей по имени Пликт.
– У меня была студентка с таким именем, - сказал Эндер, вспоминая разговор, состоявшийся два месяца назад.
– О, да, конечно, это было двадцать лет назад, Эндер. Мы также привезем несколько лучших людей Жака и их семьи. В общем, что-то наподобие ковчега. Но мы не будем тебе неожиданностью - у тебя
Приедут сюда. Через тридцать лет. Я буду старше, чем ты сейчас. Приедут сюда. У меня тоже будет семья. Наши с Новинхой дети. Если у нас будут собственные дети, они смогут вырасти.
Так, вспоминая о Новинхе, он вспомнил и о Майро, вспомнил, что советовал ему Олхейдо несколько дней назад, в тот день, когда они нашли место для королевы пчел.
– Ты не придешь в ужас, - сказал Эндер, - если я пошлю кого-нибудь встретить вас в пути?
– Встретить вас? В космосе? Нет, не посылай, Эндер - это слишком жестокая жертва, забраться так далеко, когда компьютеры в навигации почти бессильны...
– Это не только для тебя, хотя я хочу, чтобы он встретил именно тебя. Он один из зенологов. Он очень пострадал во время несчастного случая. Поврежден мозг, как от удара. Это один из блестящих умов Луситании, по словам людей, которым я доверяю, но сейчас он потерял связь с реальность. Однако он понадобиться нам позднее. Когда появитесь вы. Он очень хороший, Вал. Он превратит последнюю неделю вашего вояжа в экспресс-институт. Он введет вас в курс всего.
– Твой друг сможет нам помочь в управлении кораблем. Мы хорошие навигаторы, но только в море.
– Джейн скорректирует всю информацию по навигации в бортовом компьютере, как только вы стартуете.
– Эндер - для тебя это будет тридцать лет, а для меня - я увижу тебя через несколько недель.– Она снова заплакала.
– Может быть, я буду встречать вас вместе с Майро.
– Нет!– закричала она.– Я хочу, чтобы ты стал старым и сгорбленным, как только возможно. Я не хочу разговаривать с тридцатилетним братом, как сейчас.
– Тридцатипятилетним.
– Оставайся там и жди меня на месте!– настаивала она.
– Хорошо, останусь, - согласился он, - но Майро, мальчик, которого я посылаю к вам. Относись к нему, как к моему сыну.
Она кивнула.
– Сейчас такое опасное время, Эндер. Я хочу, чтобы с нами был Петр.
– А я нет. Если бы он примкнул к нашему восстанию, он положил бы конец Гегемону Ста Миров. Нам следует хотеть, чтобы они не вмешивались.
– Я думаю невозможно одно без другого, - произнесла Вал.– Но мы поспорим об этом позже. До свидания, мой дорогой брат.
Он не ответил. Он просто смотрел на нее, как она печально улыбнулась и отключила соединение.
Эндеру
– Ваша сестра Демосфен?– спросил Майро. Эндер привык к его невнятной речи. А может, он стал четче говорить. Во всяком случае, его несложно было понять.
– Мы очень талантливая семья, - сказал Эндер.– Я надеюсь, ты будешь похож на нее.
– Я надеюсь, она на меня, - Майро смеялся, но выглядел испуганным.
– Я просил ее принять тебя как сына.
Майро кивнул.
– Я знаю, - сказал он. А затем произнес очень внятно.– Она показала мне ваш диалог.
Эндер покрылся холодным потом.
Голос Джейн зазвучал в ухе.
– Мне следовало спросить тебя, - сказала она.– Но ты ведь все равно сказал бы "да".
Это не было посягательством на личные секреты, как думал Эндер. Это свидетельствовало о том, что Джейн очень сблизилась с Майро. Примирись с этим, сказал он себе. Он тот, кого она искала, и кто ей нужен сейчас.
– Мы отпустим тебя, - сказал Эндер.
– Те, кто мог отпустить меня, давно уже не держат меня, - сказал Майро в ответ.– Потому что они считают, что я умер.
– Ты нужен нам живой, - произнес Эндер.
– Когда я вернусь назад, мне по-прежнему будет девятнадцать. И мой мозг по-прежнему останется поврежден.
– Но ты останешься прежним Майро, блестящим, надежным, любимым. Ты присоединишься, а может и возглавишь восстание, Майро. Изгородь навсегда исчезнет для тебя. Именно для тебя, а не по другим причинам. Не заставляй нас унижаться.
Майро улыбнулся, Эндер не стал выяснять, почему его улыбка получилась такой кривой, из-за паралича или из-за горечи и печали.
– Скажи мне что-нибудь, - попросил Майро.
– Я не сумею. Она все скажет.
– Но это не сложно. Я только хочу узнать, ради чего умерли Пайпо и Лайбо. За что свиноподобные хотели увековечить их.
Эндер все понимал гораздо лучше, чем Майро. Он понимал, почему мальчика так волнует этот вопрос. Майро узнал, что он сын Лайбо всего за несколько часов до попытки перелезть через изгородь. Пайпо, затем Лайбо, потом Майро; отец, сын, внук, три зенолога навсегда потеряли будущее ради спасения свиноподобных. Майро надеялся, что поняв, за что умерли его предки, он сможет лучше перенести собственные утраты.
Майро старался говорить медленно и отчетливо, чтобы Эндер мог понять его невнятную речь.
– Я знаю, что свиноподобные думали, что отдают им дань уважения. Я знаю, что на их месте должны были умереть Мандачува и Лиф-итер. Что касается Лайбо, то я знаю происходившее. Это случилось, когда созрел первый урожай амаранта и стало вдоволь пищи. Они наградили его за это. Но почему не раньше? Почему ни тогда, когда мы учили их использовать в пищу корни мендоры? Почему не тогда, когда мы учили их делать глиняные горшки и стрелы?