Говорящий со зверями

Кощиенко Андрей Геннадьевич

– Это было ответом на оскорбление императорской семьи и имперского магического университета, – коротко ответила она на вопрос, чуть наклонив вперед голову.

– Вот как? – чуть поджал губы ректор. – Ваше заявление выглядит достаточно серьезно. Оскорбление императорской семьи – это не шутки, да и оскорбление имперского университета – тоже просто так никому с рук не сойдет. Однако чтобы отнестись к вашим словам со всей серьезностью, нужны доказательства. Вы можете повторить сказанное вам?

– Господин ректор, я не намерена пачкать

свой рот, повторяя гнусность, произнесенную этими девушками. Единственно, если хотите, я могу передать ее общий смысл. Они сказали, что магический университет готовит не магесс, а специалисток в иной области, а принц Диний занимается только тем, что посещает этих… специалисток. Надеюсь, достаточно понятно?

Стефания была зла. Ее не смущали ни магистры, собравшиеся, чтобы рассмотреть ее дело, ни возможное наказание. Стянутые в пучок на затылке волосы, черная мантия и выражение холодного гнева на лице делали ее агрессивной.

– Да… вполне, – скривился Мотэдиус. – И вы использовали проклятие, дабы наказать их?

– Да, господин Мотэдиус, именно так!

– Стефания, скажите, разве вы – суд? Какое вы имеете право решать и судить?

– Какое? Кроме оскорбления императорской семьи и магического университета оскорбление было нанесено и лично мне! Как дворянка империи и как маг, принадлежащий к военному сословию, по законам я имею право вызова любого наглеца на дуэль. Этим правом я и воспользовалась!

Архимаг сморщился так, как будто закусил половинкой лимона.

– Дуэли в стенах университета запрещены, – произнес он.

– Речь шла об оскорблении меня, сына императора и самих этих стен, – ответила Стефания, качнув головой в направлении входной двери, – и я решила, что это вполне достойный повод нарушить правила, господин ректор!

За столом на несколько мгновений повисла тишина.

– Хорошо, – наконец произнес Мотэдиус, – достойный или недостойный – определять будем не здесь и не мы. Хочу лишь сказать, госпожа баронесса, что ваша манера ведения беседы стала похожей на манеру вашего друга, господина Аальста. Вы хотите еще что-то добавить к сказанному вами?

– Да! Я хочу извинений! От них, в присутствии всего университета!

– Гм… Разве вы не удовлетворены… своей победой?

– Удовлетворена, но не совсем. Они – живы. И я хочу получить извинения! Прилюдные!

– Так вы что, хотели их убить?

– Хотела, но не стала. Из уважения к стенам университета, господин ректор!

– Вот как? Раньше вы не были столь кровожадны…

– Я их не трогала! Слова им не сказала! Они первые начали! Я требую извинений!

– Чтобы принести вам извинения, они должны иметь возможность говорить. Но на них наложено проклятие онемения. Вы можете убрать проклятие?

– Н-н… Нет!

– Почему? Не хотите?

– Нет. Просто я не знаю как. Магистр Николас меня этому еще не научил…

– Вы используете заклинания, не в полной мере владея ими? Замечательно!

– Почему – не в полной мере? Проклятие –

это одно, его уничтожение – это другое…

– Хорошо, Стефания, я вас понял. Можете быть свободной. Впрочем, постойте! Может, у кого-то есть к вам вопросы?

Ректор глянул налево и направо, на Николаса и магистра из службы безопасности. Те в ответ отрицательно помотали головами.

– Вопросов к вам нет, – констатировал Мотэдиус, – идите, Стефания. Если понадобитесь, вас найдут. Всего доброго! Если у вас нет вопросов, то они есть у меня. Николас, за каким хре… гм!.. вы научили ее проклятиям?

– Должен же я чему-то ее учить! – пожал тот плечами. – По мне, проклятие онемения гораздо более безопасно, чем «копье тьмы». Если бы она его знала, мы бы сейчас имели не двух немых дур, а две кучки праха… Да и потом, она сама хотела изучать проклятия.

– С каких это пор, уважаемый магистр, вы идете на поводу желаний своих учеников?

– С таких, с которых я не знаю, чему учить свою единственную ученицу! На кого мы ее готовим? Кем она должна стать? Если боевым магом – это одно, если научить ее только делать из варг «убийц магов» – это другое. Вы же мне учебных планов не даете! Я просил, но вы молчите. Ну я в меру своего разумения и учу… Если неправильно, скажите тогда – как правильно? Буду учить правильно…

– Магистр Роальд! – ничего не ответив Николасу, обернулся Мотэдиус к представителю службы безопасности. – Вы слышали, какие вопросы мне задает учитель единственного нашего «темного» студента? Слышали? И что я должен на них отвечать? Когда наконец в недрах вашей службы родится давно обещанный документ на этот счет?

– В недрах нашей службы, – ответил, хмыкнув, тот, – до сих пор нет единого мнения на этот счет.

– Ну и когда оно появится? – задал вопрос Мотэдиус. – Мы не можем бесконечно находиться в подвешенном состоянии. Это же невозможно! Девушка растет, развивается как маг. Она уже на втором курсе. Оглянуться не успеете, как она будет танцевать на выпускном балу! И что мы получим в итоге? Темного мага, обученного не пойми как и не пойми зачем? Вы что, серьезно этого хотите?

– Конечно же, уважаемый господин Мотэдиус, никто ничего подобного не хочет! – прижал руки к груди Роальд. – Но вы же знаете, как быстро делаются у нас дела. Если бы касалось это только нас! Тут ведь еще решения членов верховного совета необходимы. Хвала богам, не всех! Дело двигается, но медленно…

– Такими темпами оно дойдет до нас как раз в тот момент, когда Терская будет на пятом курсе…

– Думаю, уважаемый господин ректор, вы несколько преувеличиваете и все случится гораздо раньше… Я самолично заеду сегодня в канцелярию и проверю, как идут дела…

– А почему нельзя было начать все это делать раньше? Едва стало известно, что у нас есть «темный» маг?

– Этот вопрос не ко мне. И думаю, господин Мотэдиус, что он относится к разряду риторических…