Говорящий со зверями
Шрифт:
– Вперед пройду, – сказала она мне, – поищу, где ее можно пылью натереть… А ты – стой тут.
– Угу, – ответила я и привалилась плечом к стене. Как я устала… И голова болит.
Я оглянулась назад. Дана сидела на полу, рядом с лежащей в воздухе Ринатой. Вытянув ноги и опершись спиной на стену, смотрела, как Эриэлла, взобравшись на арку телепорта, что-то с ним делает. Под аркой, задрав вверх голову, снизу, улыбаясь, на Эриэллу смотрела Илона. Вот ведь двужильная! Вечно не добудишься, а тут – усталости ни в одном глазу! Может, она – «про запас» спит?
Перевела взгляд с Ил на Ринату.
Ри –
В темноте тоннеля на нас напал еще один восьмилап, как его называет Аальст. На удивление, мы с ним быстро справились. Эриэлла лупила ему по морде летающими камнями, отвлекая, а мы из-за ее спины раздавили ему мозг.
Такие странные чувства, когда отдаешь свою силу… Словно в твоей голове кроме тебя появляется кто-то еще… посторонний. Наверное, это я так ощущаю своих напарниц… нужно спросить об этом Аальста. Он ведь нам так ничего толком и не объяснил. Эриэлла, кстати, глянув на дергающегося в агонии восьмилапа, тогда похвалила нас.
– Растете… – сказала она и, повернувшись к Ри, предложила: – В следующий раз попробуй не давить, а ударить. Представь, что ты колешь кинжалом. Резко! Раз – и все!
Лучше бы он ей этого не говорил. Хотя… Если бы не Ри…
Когда мы выбрались из этой темной норы, на улице был вечер. Солнце уже опустилось за высокие горы, и котловина, в которой мы оказались, была полна густого сумрака. Все с удовольствием подышали пару минут свежим воздухом, а затем Аальст предложил пройти чуть вперед, чтобы заглянуть за скальный выступ, закрывающий выход из котловины, – мол, что там?
– А потом вернемся назад, – сказал он.
– Куда назад? – не поняли мы.
– К порталу, – пояснил он, – мне там кое-что нужно.
Возвращаться в эти мрачные катакомбы мне совершенно не хотелось. Как, впрочем, и всем остальным, если судить по их лицам и чувствам. Какое-то там все… неживое! Мертвое и затхлое…
До выступа мы успели пройти примерно половину пути. Внезапно сзади раздался шорох и стук друг о друга осыпающихся камней. К черному отверстию, откуда мы только что вылезли, откуда-то сверху съехала на хвосте ящерица. Такая же, как те две, которых мы убили. Едва мы успели прийти в себя от ее появления, как с противоположной стороны, за нашими спинами, тоже раздались звуки. Еще целых две ящерицы! Одна взобралась на скальный выступ, к которому мы направлялись, а вторая – выглянула сбоку из-за него и внимательно нас рассматривала.
– Шарамба! – в полный голос прокомментировала ситуацию Эриэлла и закричала: – Все ко мне!
С тем, что «шарамба», я была согласна. Причем полная «шарамба»! С одним-то невозможно было управиться – а тут их сразу три!
«Может, он вновь хочет поднять нас вверх, как тогда?» – подумала я, делая шаг к Аальсту. Второго я закончить не успела. Моя голова – как взорвалась! Словно в виски и затылок воткнули три толстых, здоровенных раскаленных гвоздя и разом пропихнули их под череп. Боль была дичайшей. Такой, что я сразу потеряла сознание…
Не знаю, сколько я провалялась, но когда очнулась, тело у меня все затекло и не хотело сгибаться. Голова болела – просто на куски раскалывалась! С трудом сев, я оглянулась. Перед входом в катакомбы – дохлая ящерица. Лежит пузом кверху. С другой стороны котловины, со скального выступа,
– Ногами не топай, – тихо произнесла, – последние мозги ей растрясешь…
Я увидела, что у нее из груди выходит несколько полупрозрачных щупалец, исчезающих в висках и затылке Ри.
– Что с ней? – спросила, остановившись и глядя на голову Ринаты.
– Множественные кровоизлияния в мозг…
– Она… выживет?
– Должна, – философски ответила Эриэлла, пожав плечом. – Вы живучие…
– А остальные? Они – живы?
– Да. Все живы. Все. Не мешай. У нее сильный отек. Ты, как ходячая, займись охраной, подними остальных… Пока я тут… колдую.
Эриэлла вновь закрыла глаза и закинула голову. Я же, с трудом удерживая равновесие на попадающихся под ноги неровных камнях, пошла приводить в чувство девчонок. Они действительно все оказались живы и быстро встали на ноги. А Рината пришла в себя лишь часа три спустя. Когда наступила уже совсем ночь.
– Все, возвращаемся! – приказала Эриэлла, еще раз критическим взглядом окинув Ри. Вставать ей она запретила.
– Вниз? – обреченно спросила Кира, поднимаясь на ноги.
Наклонив голову к плечу, словно видела ее в первый раз, Эриэлла внимательно оглядела ее.
– Во-первых, там теплее, – сказала она. – Во-вторых – там безопаснее. Вы сейчас – никакие, а кто тут еще может съехать с горы на копчике – совершенно не представляю. И наконец – у меня там дела. Одного последнего пункта вполне достаточно для возвращения. Вопросы?
– А что с Ри? – спросила Кира.
– Ты слышала, что «жала» «особых пятерок» часто умирают? – вопросом на вопрос ответила ей та.
– Да, – кивнула Кира.
– Так вот, это тот самый случай, – сказала Эриэлла. – Она испугалась. За себя и за вас. И выложилась полностью. Но умений-то нет. В итоге – и вас чуть не убила, и сама тоже чуть дуба не дала…
«Вот, оказывается, почему они умирают! – подумала я тогда о «жалах». – А я и не знала…»
– С ней будет все нормально? – спросила Кира о Ри.
– Я сделал все, что мог, – ответила Эриэлла. – Надеюсь, все будет хорошо.
Больше вопросов не было. Понимая правоту Аальста насчет того, что на открытом месте опаснее и холоднее, поплелись вслед за Эриэллой вниз. Ри она повезла за собой по воздуху, на той белой пластине, на которой та лежала. Опять мы прошли сквозь темную нору и вышли в обрушенном коридоре. Пока шли в темноте, я думала о том, что если кто-то сейчас на нас выскочит, то мы тут все и останемся. Сил не было ни на что. И дико болела голова. Шотан был тяжелым-тяжелым… Но, слава богине, никто из темноты не выскочил…