Говорящий со зверями
Шрифт:
«Не поняла…» – подумала я.
– Пронс!
Свист плети. Рината, вися на крючке, молча дернулась от удара.
– Ри! Выжги им мозги! – закричала я. – Ты ведь можешь! Чего ждешь!
– Не… могу… Не получается! – У нее сбило дыхание, и она отвечала, делая паузы. – «Слышу»… только тебя. Наверное… нужно… чтобы все… были… вместе.
– Дарг! – ругнулась я.
Главный толстяк посмотрел на меня, левым указательным пальцем показал на Ри, а правым провел по своему горлу.
– Джедж-боредж! – произнес он, зловеще оскалясь. – Пронс!
Вновь
– Да на! Подавись! – крикнула я, со звоном швыряя горлышки бутылок на пол.
– Ил, не сдавайся! – отчаянно закричала Рината.
– Я бросила, – оставив крик Ри без ответа, сказала я толстому, – прикажи, чтобы ее не били.
– Тыск! – в ответ он указал мне пальцем на другой угол комнаты.
– Хорошо, – послушно кивнула я, направляясь в указанное место, и негромко добавила: – Только попробуйте ее еще хоть раз ударить…
Смотрящий гарема
Старший евнух, алибей Беркем, хмуро смотрел на то, как этой ненормальной девчонке обрабатывают раны. Погром, учиненный ею, частично устранили, вынеся в коридор бесчувственные тела старой лекарки Ханум и младшего евнуха Касыма, но разбитых настоев и отваров еще не убирали. Поэтому в комнате пахло резко и противно. Алибею было жальче именно этих разбитых склянок, чем Ханум и Касыма. Ханум – потому что старая и больно много болтает, пользуясь своим возрастом и привилегией, которое дает ей место лекаря при гареме.
Хорошо она ей дала, с удовлетворением подумал он, глядя на злую голую девушку, которую в этот момент мазали зеленым настоем, может, эта старая карга теперь не встанет… Давно я ей намекал, что пора уж и на покой… Надоела своими глупостями!
А Касым… Ну окочурится и окочурится… Сам виноват, растяпа! Подставился. Главный эконом все бурчал, что на охрану гарема уходит слишком много денег. И с таким количеством наложниц столько евнухов держать – расточительно! А господин уже давно не молод… Вряд ли стоит ожидать увеличения числа наложниц…
Беркем невольно вздохнул.
«Может, эти пятеро станут новыми узницами сераля?» – подумал он и посмотрел на девушку, которую как раз закончили мазать.
Посмотрел и скривился. Вся поцарапанная, в зеленке, худая и со злющими глазами и клыками, выглядела она ужасно.
Вряд ли она может сейчас что-то вызвать у господина, кроме желания держаться от нее подальше, решил он, осмотрев ее с головы до ног, хотя ссадины затянутся, мясо на костях нарастет, а девочки растут быстро… Личико у нее – красивое, фигура – тоже… И волосы – белые… редкость! Вот только злая она… как голодная крыса!
Беркем посмотрел в полные ненависти глаза голой блондинки, с ног до головы перемазанной зеленым, и загрустил, представив это чудо у себя в гареме.
Господину скучно, подумал он, приказал обращаться с ними бережно. И переводчика не дал. Сказал: «Сделай все сам, потом доложишь!» Забавляется он. Да, конечно, ему смешно… Вон сколько банок эта зараза разбила! Эконом, конечно, попытается из моего
– Смотри! – сказал алибей белокурой бестии, показывая ей открытую левую ладонь с растопыренными пальцами. – Это – ты!
Он показал на нее указательным пальцем правой руки и медленно загнул им мизинец на левой.
– Поняла?
Девушка, непримиримо сжав губы, небрежно кивнула.
– Она.
Беркем показал на вторую девушку, за решеткой, и загнул безымянный палец.
– Поняла?
Неспешный, задумчивый кивок в ответ.
– Еще трое!
Алибей потряс в воздухе левой рукой с оставшимися растопыренными пальцами.
– Будешь своевольничать – я им головы откручу! Вот так!
Он ухватился за последнюю фалангу безымянного пальца и показал, что он как будто ее скручивает.
– Ясно тебе?
Девушка мрачно кивнула.
– Сейчас проверим, как ты поняла, – сказал Беркем и крикнул своим подчиненным: – Ведите эту рыжую сюда! Мазать будем…
– Т-ш-ш… – прошипела сквозь стиснутые зубы Илона. – Гады… Я им все припомню…
Вода в небольшом бассейне, куда их вдвоем загнали после целительских процедур, была горячей и больно жгла ободранные места.
– Да… – поддакнула сидящая по шею в воде Рината, тоже с недовольной гримасой на лице.
– Слышь, Ри! Что они думают? – близко наклонившись к ее уху, быстро прошептала Илона, громко плеща рукой по воде. – Ты слышишь?
– Не слышу, – отрицательно покачала та головой в ответ, – я пыталась, но… Очень много людей вокруг. Как будто толпа разом говорит… Я не смогла разобрать – и… «закрылась». Больно в голове.
– Толку с тебя… – отодвигаясь, с легким презрением в голосе произнесла Илона. – Зря я за тебя заступаться полезла…
– А я и не просила!
– Ага. Визжала там как маленькая свинка после каждого удара! Никакого терпения нет. Позорище… Малолетнее.
– Неправда! Я терпела! Просто первый раз это от неожиданности было! И я всего на год младше, чем ты! Могла бы дальше воевать. Я же тебе кричала, чтобы не сдавалась!
– Ну да… не сдавайся! А они бы твою спину в лохмотья превратили…
– А тебе что, жалко меня, что ли? Мы же вроде совсем не подруги!
Илона несколько секунд, выпятив нижнюю челюсть, мрачно смотрела на Ри.