Грааль никому не служит
Шрифт:
– Да. И он тоже.
– Что замышляет Красный рыцарь?
Иртанетта скорчила досадливую гримаску и не ответила. Тогда Анфортас обратился ко мне:
– А ты? Ты что скажешь, срединник?
– Я видел своё будущее, – осторожно ответил я. – Другие миры. Но я ничего не понял.
– Так обычно и бывает. Трудно истолковать предсказания Ока, прежде чем они сбудутся.
– А о каком пророчестве вы говорили с Маллетом?
Иришка яростно пнула меня в голень. Не будь она босиком, я бы взвыл.
– Тяжело говорить об этом… Думаю, ты скоро всё узнаешь сам. Моя рана, жизнь Иртанетты, судьба Лонота – всё сплелось в тугой узел. Один господь знает, кто может его развязать.
Больше он не сказал ни слова. До самого момента, как мы приплыли в город.
Провожать нас Рыбак не стал – как он объяснил, ему тяжело ходить по земле. Рана его тяжела, и лишь море даёт облегчение. Анфортас взял с Иришки слово, что она пойдёт прямо во дворец, никуда не сворачивая, после чего отпустил нас.
Успели мы вовремя. Впрочем, могло ли быть иначе? Без принцессы праздник всё равно бы не начался.
Мы прошли сквозь сверкающие медью ворота. Гвардейцы смотрели на меня настороженно, и принцесса демонстративно взяла меня за руку.
Пока мы шли к дворцу, я весь извертелся. Аллеи, фонтаны, статуи – дворцовая роскошь не давала мне покоя. Я сравнивал с ними достопримечательности Каза и огорчался: в какой нищете мне пришлось жить! Слуги оглядывались на меня, перешёптываясь и хихикая. Кто-то не удержался и показал пальцем.
Когда мы поравнялись с дворцовой колоннадой, навстречу выплыла толстуха в розовом платье. Увидев Иришку, она всплеснула руками:
– Ваше Высочество! Ах, ах!.. В каком виде! Ужас! Боже! Немедленно переодеваться!
От её натиска мы отступили на шаг. Толстуха склонилась к нам и торопливо зашептала:
– Ох, деточки, лучше бы вам не идти парадным ходом. Там сир Итер. Сегодня он как с цепи сорвался.
Иртанетта нахмурилась:
– Это дом моего отца, госпожа Герцелойна. И пусть этот хам и мерзавец не воображает о себе много. Думает, раз красные доспехи надел, так… так…
– Что за ужасный лексикон, Ваше Высочество? – отшатнулась дама. – Где вы набрались этих ужасных слов?!
На дурацкие вопросы лучше не отвечать. Принцесса двинулась к парадным дверям. Я не удержался и показал розовой тётке язык. Пусть знает!
Толстуха не преувеличивала. На парадной лестнице царил разгром. Человек двадцать громил в вишнёвых камзолах пьянствовали прямо на ступеньках, среди обломков статуй и разбитой мебели. Золотисто-серые ковры были загажены землёй из разбитых цветочных горшков.
На нижней площадке лестницы горел костёр. Возле него на корточках сидел рыжебородый тощий человечек в алом плаще. Глядя на его лицо, я сразу понял, что он ужасно самолюбив.
В свете пламени рукоять его шпаги поблескивала алым. Именно это оружие я видел в зеркале.
Иришка вздохнула и отпустила мой локоть. На негнущихся ногах она подошла к костру. Рыжий сорвал с вертела зубами кусок мяса и вопросительно посмотрел на принцессу.
– Сир Итер, – объявила Иртанетта, – вы с ума сошли! Дея… деяние это… недостойно благородного рыцаря! Мой отец из вас рагу сделает!
– К-крошка, – задушевно ответил рыжий. От выпитого язык его заплетался: – Твой папик в к-курсе. Он п-просил передать чтобы т-ты поцеловала дядю Итера. К-как придёшь.
На верхней площадке заржали. Отчаянно взвизгнула женщина. Послышались пьяный гогот, ругань и проклятия. Иртанетта побледнела.
– В-видишь? Ребята р-развлекаются. – Итер подбросил на ладони кубок, словно приглашая нас присоединиться. – В-винишку пьянствуем. А?..
Иртанетта растерянно смотрела на кубок. Пламя вспыхивало на его боках разноцветными искрами.
– Это же кубок моего отца!
– Он р-разрешил, – с пьяной важностью подтвердил Итер. – П-пока не вернёт мои земли. И сраззу х… х… хочу сказать, – он покачал замаслившимся пальцем в воздухе: – платье твоей матери я облил от… от избытка рыцарских чувств. Ничто ин-ное.
– Что там, Итер? – закричали с лестницы. – Кто пришёл?
– Ти-ха! – Рыжий обернулся к своим солдатам. – Я с насле… дной п-принцес-й Лонота грю! В скорм времени… она будет моей жной!
Бандиты зааплодировали. Иришка прижалась ко мне. Её била мелкая дрожь.
– М-милая девочка, – продолжал Утер, не замечая, что его плащ попал в огонь. – Когда твой отец примет вызов… тогда п-посмотрим. А сейчас…
Он подобрал плащ и хлестнул им по колонне, сбивая пламя. Нас обдало жаром, и я инстинктивно отпрянул. Иртанетта замешкалась. Рыцарь, отбросив плащ, шагнул к ней.
– Ну-с, добрая госпожа… – пробормотал он, хватая её руку. – Я н-не прав? Тогда…
Пощёчина прозвучала, словно выстрел. Голова Итера качнулась.
– Ах так? Ловко! Л-люблю бойких. – Он притянул брыкающуюся Иртанетту к себе и смачно поцеловал.
Девчонка отчаянно вскрикнула. Я сжал кулаки – крепко, до белых костяшек. Врезать ему сейчас! Гаду!! Когда я рванулся вперёд, Итер отступил в сторону и небрежно тюкнул меня носком башмака в голень. Мне показалось, что на меня вылили чайник кипятка. Перехватило дыхание.
– Эй, отпусти её, – несмело крикнул кто-то сзади. – Итер, это против законов.
– Так нельзя, командир, – поддержали его голоса. – Тиль, Лонот, Блэгиль – все восстанут против тебя. Ты же в гостях!