Грааль
Шрифт:
Элфодд и Артур… Меня удивила эта пара, но я позволил Каю закончить рассказ словами:
— И вот, мы послали в Лондиниум за людьми, которые умеют работать с камнем.
— С камнем? Святилище должно быть из камня?
— Именно из камня! — с торжеством заявил Кай. — Артур хочет, чтобы оно простояло тысячу лет!
— Десять тысяч! — выкрикнул его сосед.
— Вечно! — вставил другой.
— И вы уже начали работы?
— А как же! — подтвердил Кадор. — Место выбрали, землю расчистили. Целый день рубили деревья и корчевали пни. По правде говоря, Галахад, тебе пришлось полегче. Я,
Как только разговор снова зашел о нашем путешествии, я сослался на усталость и пересел к столам, куда опять поставили еду. Я поискал Артура и Гвенвифар, не увидел их среди комброгов, зато заметил нескольких монахов и кое-кого из Дивного Народа. Мирддина тоже не было. Отсутствие трех главных действующих лиц показалось мне еще одним недобрым предзнаменованием.
На меня чуть было опять не навалилась меланхолия, но потом аромат жареного мяса и теплого хлеба вытеснил неприятные мысли. Когда я, наконец, ощутил себя сытым, я осмотрелся, чтобы понять, кто сидит за столами. Увидел Таллахта, Передура и многих других знакомых; люди ели, разговаривали, и, кажется, никакие проблемы их не волновали. Мне хотелось ощутить себя таким же беззаботным.
Не получилось. Из головы не шла Моргана, как будто она не привиделась мне, а была тут, в зале, и в любой момент могла напомнить о себе.
Аппетит пропал. Я отодвинул от себя миску, встал, извинился и направился к выходу. Я успел пройти только половину расстояния до дверей, когда в зал вошли Артур и Гвенвифар. Шедший сзади Мирддин увидел меня и поманил к себе.
При моем приближении король улыбнулся и раскрыл руки для объятия.
— Галахад! — воскликнул он. — Рад видеть тебя с нами!
— Господь да пребудет с тобой, мой король, — ответил я.
— Мирддин сказал нам, что ты благополучно вернулся.
— Так, господин.
— Добро пожаловать, Галахад, — произнесла Гвенвифар низким голосом. — Я надеялась застать тебя здесь. Лленллеуг с тобой? — Она быстро оглядела зал в поисках своего родича.
— Нет, миледи, но я не сомневаюсь, что он присоединится к нам, как только отдохнет.
— Ну же, Галахад, — радостно сказал Артур, — садись со мной. Пока вас не было, тут многое случилось. Сейчас расскажу.
— Я весь внимание, господин.
Король начал рассказывать о том великом замысле, который, судя по всему, полностью владел им. Уже через несколько минут я почти забыл о сложностях нашего путешествия и странном сне наяву.
Одна из главных отличительных черт Пендрагона Британии — его неистощимое жизнелюбие. Его природного богатства и благородства хватало на всех, и все, на кого падал его взгляд, возвышались душой. Воистину, он — Великий Король, несущий бремя власти так легко и с таким изяществом, что люди рады преклонить колени перед ним.
Знайте, я прожил рядом с Артуром много лет, я служил ему, я следовал за ним в бой чаще, чем могу вспомнить теперь, так что поверьте мне, когда я говорю: редко видел я Артура в таком добром настроении. Словно вся боль прошлых беспокойных лет стерлась, а его дух вернулся к своему истинному и естественному состоянию — прекрасному и незапятнанному суровыми потерями войны. В ту ночь он был больше самим собой, чем даже в день свадьбы, а это
Мы разговаривали и смеялись вместе, и я чувствовал, как мое сердце трепещет от тепла его дружеского расположения. Когда, наконец, мы расстались, стояла глухая ночь, но у меня в сердце горело видение Летнего Королевства, хотя я и не помню, чтобы Артур называл его так. Да и необходимости не было, и так все ясно!
Он, словно костер на Белтэйн, разбрасывал во все стороны искры и зажигал ночь. Любой, кто заговаривал с ним, уже довольно быстро оказывался заворожен прекрасными перспективами, а мне и вовсе посчастливилось сидеть по правую руку от него и слушать о его планах строительства Храма Грааля. В его мечтах была совсем не грубая постройка, смахивающая на хижину, а настоящий храм, вечный маяк добра для всех, кто бродит во тьме, всеобщее благословение для тех, кто жаждал правды, бесконечный пир для всех, кто стремился к справедливости. Завершение строительства Храма Грааля должно было положить начало сезону мира и изобилия, растянутому на тысячу поколений.
Пока никто в деталях не представлял, как это будет. Никто не мог сказать, каким образом Артур завладеет Святой Чашей. Но одно Пендрагон знал твердо: дела, которые мы совершаем сейчас, станут песней, и песня эта будет звучать до тех пор, пока у людей есть языки, чтобы говорить, и уши, чтобы слышать.
Да, когда мы наконец встали из-за стола, ночь почти прошла, и красно-золотая заря обозначилась на горизонте. Она представлялась не только началом нового дня — нет, это было начало великолепного Золотого века.
Глава 15
Тремя днями позже явилась первая бригада каменщиков — восемь человек с повозками, запряженными волами, с инструментами и провизией. Они даже не пошли к Тору, а сразу отправились на место и занялись разбивкой лагеря в долине у подножия холма, где надлежало родиться новому святилищу.
Артур хотел посмотреть на начало работ. Он с несколькими кимброгами приехал поприветствовать каменщиков. Мы наблюдали, как они устраивались на новом месте. К концу дня уже стояли пять больших кожаных шатров, подобных тем, которые ставили римляне; еще пять поднялись на следующий день. Они предназначались для семей, прибывших еще через четыре дня. Всего на площадке разместилось около сорока человек, включая детей, которые, казалось, оказывались везде, причем одновременно.
В те первые несколько дней я не раз наблюдал, как каменщики работают по хозяйству в лагере. Это были странные люди: небольшого роста, с широкой спиной, крепкими жилистыми руками и короткими мускулистыми ногами. Этакая суровая команда шумных упрямцев — когда они не кричали друг на друга, они пели, да так, что долина звенела — чем-то они напоминали моряков. Я бы очень удивился, увидев кого-нибудь из них на лошади и с копьем.
Дни ушли на обстоятельную дискуссию о том, как надо готовить площадку. Каменщики ворчали, что земля плохо расчищена, место не удачное, и вообще подходящего камня нет поблизости. Им очень трудно было угодить, и они бесконечно жаловались королю и всем, кто оказывался поблизости.