Грабители
Шрифт:
– Я – полицейский? – недоверчиво переспросил Мак-Кей, ткнув в себя пальцем. – Да какой дурак поверит в это?
– Например, я, хотя и не считаю себя дураком, – ответил Ренард. – Вы являетесь сюда втроем, на что-то намекаете, что-то предлагаете, ничего впрямую не говорите. И вас трое, один задает вопросы, а двое других выступают в качестве свидетелей моих ответов. Так кто дурак?
– Вы, – не задумываясь ответил Мак-Кей.
– Постойте, – вмешался Паркер. – Мы не из полиции, – сказал
– Эй, – огрызнулся Мак-Кей, – полегче на поворотах.
– У Ренарда нет свидетелей, – успокоил его Паркер.
– Зато у вас все еще есть, – возразил ему Ренард. – Скажите на милость, почему я должен верить вам?
– Будете разговаривать со мной наедине? – спросил Паркер.
– Я по-прежнему не уверен, что нам есть о чем говорить. – Ренард все еще не доверял им.
– Увидим, – ответил Паркер, поворачиваясь к своим спутникам. – Подождите меня внизу. Оставьте нас на десять минут.
– Ладно, – согласился Деверс, поднимаясь.
– Да любой человек с мозгами поймет, что мы – не полицейские, – упрямо продолжал талдычить свое Мак-Кей, не двигаясь с места.
– Ты прошлой ночью неплохо сыграл эту роль, – ухмыльнувшись, возразил Деверс. – Вставай. Пошли.
Мак-Кей поднялся, что-то недовольно ворча себе под нос. Они с Деверсом вышли из комнаты, и Ренард пошел проводить их, чтобы убедиться, что они сели в лифт. Паркер подошел к открытой двери, ведущей на террасу, и остановился, разглядывая расстилавшийся далеко внизу Центральный парк.
Через минуту вернулся Ренард.
– Почему бы нам не выйти на террасу? – предложил он. – Там легче дышать.
Когда они вступили на каменный пол террасы, Ренард спросил, искоса взглянув на Паркера:
– Надеюсь, у вас не припрятано записывающее устройство?
– Нет, – ответил Паркер.
– И все-таки... – Ренард включил маленький пластмассовый радиоприемник, стоявший на подоконнике, и звуки Вивальди заструились среди листьев растений. Увеличив громкость, Ренард заговорил: – У вас ведь не вызывают удивления мои меры предосторожности?
– Просто скажите мне, когда почувствуете себя в безопасности и отважитесь переговорить со мной, – успокоил его Паркер.
– Почему бы вам не встать около радиоприемника, а я встану вот здесь, – предложил Ренард.
– Теперь успокоились? – спросил Паркер, когда они переместились в соответствии с его указаниями.
– Немного, – ответил Ренард, который выглядел теперь уже не таким расслабленным и разговаривал не столь насмешливо. – Хочу, чтобы вы поняли, – продолжал он, – я по-прежнему считаю вас полицейским.
– Вы ошибаетесь. У нас все картины. Ведь они предназначались для вас, верно?
– Разве Гриффит не заплатил вам заранее? –
– Гриффит собирался заплатить нам, когда мы привезем ему картины. Он покончил с собой, когда прочитал в газете, что полиция поймала двоих.
– Поторопился, а? Но Леон был у меня совсем недавно, искал, где занять большую сумму наличными. Почему ему заранее понадобились деньги, если он собирался платить вам после того, как получит картины?
– Мы потребовали доказательства, что у него есть деньги, чтобы расплатиться с нами. – Паркер достал из кармана пиджака три сберкнижки и протянул их Ренарду. – Взгляните.
Ренард, нахмурившись, изучил сберкнижки, после чего на его лице наконец появилось что-то, похожее на доверие.
– Довольно умно придумано, – заметил он. – Я так понимаю, что Гриффит должен был снять эти деньги со сберкнижки после того, как получит от вас картины.
– Верно, – подтвердил Паркер, протягивая руку за книжками.
– Теперь от них, конечно, никакого толку, – сказал Ренард, возвращая Паркеру сберкнижки.
– Знаю, – вздохнул Паркер, положив книжки в карман.
– Следующий вопрос, естественно: как вам удалось выйти на меня? Леон, конечно, не упоминал моего имени.
Паркер вынул из другого кармана письмо, которое нашел Деверс, и молча протянул его Ренарду.
– Мы обыскали дом Гриффита и нашли вот это, – объяснил он.
Ренард прочитал письмо с таким видом, будто написал его кто-то другой, а он видел его впервые.
– Гм, – произнес он задумчиво, будто только сейчас понял всю серьезность создавшейся ситуации. – Это письмо могло бы послужить поводом для обвинения, верно?
– Возможно, – коротко подтвердил Паркер.
– Я вижу, что у меня в руках оригинал письма, – сказал Ренард с лучезарной улыбкой. – Не возражаете, если я оставлю его у себя?
– Нет. Я же объяснил вам, что мы – не полицейские.
– Должен признаться, что начинаю доверять вам, – сказал Ренард, оторвав от письма маленький кусочек и бросив его за перила террасы. – Видите? Я на ваших глазах разбрасываю мусор.
– Все в порядке, – успокоил его Паркер. – А теперь давайте поговорим. У нас – картины, а вы – покупатель.
– Не совсем точно, – поправил его Ренард. Он все еще отрывал кусочки от письма и бросал их один за другим за перила; порывистый ветер разносил клочки бумаги в разные стороны. – Я покупатель шести картин, – объяснил он. – Только шести. Что Леон задумал сделать с остальными, я в самом деле не знаю.
– Сколько вы собирались заплатить за шесть? – спросил Паркер.
– Пятьдесят тысяч, – после секундной заминки ответил Ренард.