Грабители
Шрифт:
Недалеко от меня волны забавлялись трупом моряка. Его одежда и волосы, схваченные в косицу, были испачканы смолой. Набегавшие волны выбрасывали его на берег, а он снова и снова скатывался обратно, кувыркаясь на песке. Потом он повернулся и остался лежать на спине, обратив ко мне ужасный оскал мертвеца.
Это был Том, который учил меня сращивать концы. Еще вчера сильные и ловкие, его пальцы теперь скрючились и потемнели. Накатила следующая волна, и он снова затрепыхался, размахивая руками, как будто приглашая меня составить ему компанию. Я часто сидел с ним рядом, но сейчас меня передернуло, и
Подальше я увидел еще несколько разбросанных тел, бесформенными кучами выделявшихся на песке. Люди, которых я знал.
И тут появились живые. Трое мужчин в плащах с капюшонами направлялись в мою сторону. Они пинали ногами обломки, иногда нагибались, подбирая что-то, толкали тела, как будто ища уцелевших. И над ними, не переставая, кружили чайки.
Я попытался крикнуть, но получилось лишь сдавленное бульканье. Все же помощь приближалась, мне оставалось только лежать и ждать.
И я наблюдал, как они двигаются по берегу неровным, изломанным маршрутом. Они остановились у распростертого на песке тела моряка. Один из них, черная борода которого напоминала лопату, нагнулся и поднял голову моряка за волосы. Я попытался прочистить глотку и крикнуть.
— Покойник, — сказал бородатый. Он разжал пальцы и отпустил голову, шмякнув ею о песок. — Немало их тут.
Я распутывал водоросли, срывая их с рук, боясь, что они пройдут мимо меня. Один из мужчин поднял руку.
— Вон еще один,— крикнул он.
Но вместо того, чтобы идти ко мне, они свернули к воде, к лужице, отгороженной куском неровной скалы. Там лежал моряк, наполовину в воде, одной рукой судорожно вцепившись в гроздь мидий. Он с трудом поднял голову, и я узнал Криджа. Его мокрая белая грива свисала, глаза опухли и покраснели. У него не было сил выбраться на сушу, он едва мог удерживать лицо над водой, а ноги колыхались в волнах.
Мужчины подходили к моряку, вздымая песок высокими сапогами, плащи их развевались на ветру. Они остановились полукругом, упершись руками в бока. Кридж посмотрел на них, и я увидел в его глазах ужас. Тотчас человек, стоявший в середине, поднял ногу и опустил каблук сапога на голову Криджа. Он сделал это медленно, уверенно; он сильно надавил на макушку помощника капитана и погрузил ее в воду.
Я подавил крик. Не отважился закричать. Это была не помощь. Они пришли не спасать нас, а убивать. И я мог лишь наблюдать, как рука Криджа отпустила мидии и вцепилась в голенище сапога убийцы. Вторая рука описала полукруг и вцепилась в тот же сапог рядом с первой. Ноги помощника капитана колотились в воде.
Но человек не двигался. Он все сильнее давил на голову, и вода пузырилась сквозь белые космы моряка. Кридж судорожно бился в мелкой воде, но его движения ослабевали. Человек не обращал на моряка, бившегося в судорогах, никакого внимания. Он вынул трубку из кармана, умял в ней табак и указал ею на «Небесный Остров».
— Прямо на Надгробные Камни, надо же!
— Мы старались, Калеб, — сказал мужчина справа от него.
— Да уж! Но если бы на кабельтов вправо или влево, то он бы сейчас лежал на берегу целехоньким и сухоньким. — Он хмыкнул и сплюнул, и они стояли все трое спиной ко мне, глядя на разбитое судно.
Я мгновенно вскочил, стряхнув с себя последние плети водорослей и ошметки курятника.
Осторожно
— При таком волнении к вечеру ничего не останется, его разнесет в щепки,— сказал он. — Ничего не останется, кроме балласта.
Я повернулся и побежал. До скал было не более пяти ярдов, но они показались мне милей. Ноги мои вязли в песке, я спотыкался, падал, вскакивал снова. Каждое мгновение я ожидал окрика сзади. Наконец я оказался среди обломков скал. Здесь я обернулся. Мужчины все еще стояли на мелководье. Бедный Кридж плавал у их ног, как соломенное чучело. Тут я с ужасом увидел свои следы. Как будто целый полк протопал по пляжу. Не теряя больше ни секунды, я полез на скалы.
Камни были мокрыми и скользкими. Трижды я чуть не сорвался, дважды висел на кончиках пальцев в шестидесяти футах над песком. Раз из-под моей ноги сорвалась струйка камешков, и я замер, ожидая окрика снизу.
Внизу простиралась бухта, я видел огни, женщин в раздувающихся на ветру платках, колею повозки и гривастого пони, впряженного в телегу. Мужчины сновали взад и вперед, таская ящики и бочки, куски дерева и рулоны ткани. Один волок сундук, другой — свернутый канат. Они сваливали все в кучи на берегу, и у каждой кучи сидел пацан, охраняющий награбленное, очевидно, от соседей-грабителей.
В очередной раз вытянув руку вверх, я нащупал вместо камня пучок травы, подтянулся, вылез наверх и замер на узком гребне. Он почти так же круто спадал и в другую сторону, к гавани и маленькой деревушке на противоположном берегу. Домики были выбелены, покрыты соломой или позеленевшей от морского воздуха медью. По узкой улочке дребезжала повозка, рядом с которой шла женщина в желтоватой шали, несущая охапку щепок. На берегу лежали лодки, отражаясь в речке, вытекающей из-под арочного каменного моста. На холме над деревней возвышалась церковь. Оттуда веяло безопасностью, спасением — если только я смогу до нее добраться.
Ветер трепал меня, косил пожухлую траву, веял над безрадостной пустошью. Голые холмы маршировали вдаль, к горизонту, не было ни одного дерева. В сотне ярдов от меня щипали траву два пони.
Я шагнул к ним. Они подняли головы, тряхнули гривами.
И тут началось. Гневный, резкий, страшный крик. И сразу — еще крики. Внизу двое побежали по песку к скалам. Я сорвался с места. Я несся по узкому гребню к пустоши, к пони.
Послышался скрип колес, щелканье кнута. Ржали лошади, копыта стучали по дороге.
Пони уставились на меня. Они повернулись, и на их боках я увидел фонари, висевшие на кожаных ремнях. Стекло одного было зеленым, дверца открыта. Я понял, что за огни мы видели с судна. Маяки Надгробных Камней. Пони несли на спинах огни мародеров, умышленно, злонамеренно заманивших нас на камни.
Тут из лощины между холмами появилась повозка, поднимая клубы пыли. Кучер сидел наклонившись вперед. Он выглядел как зловещая птица, как ворон. Телега накренилась на повороте и направилась прямо ко мне. Лошади чернели, как смола, и блестели от пота. Я слышал их дыхание, топот копыт на дороге, их удары о дерн.