Grace. Автобиография

Коддингтон Грейс

Выставка не рассматривалась как коммерческий проект. В конце концов, это были всего лишь фотографии, сделанные для модных журналов. Из Нью-Йорка экспозиция отправилась в Лос-Анджелес, в галерею Фэйхи/Клейн, где получила название «Короткие истории от Грейс Коддингтон: 25 лет в Vogue». Открытие выставки было отмечено ужином в ресторане Dean & Deluca прямо напротив галереи. Звучали торжественные речи – непременный атрибут мира Анны. Беа Миллер, которая прилетела из Лондона, тоже была в числе выступающих, но уронила бумажки со словами, собрала их не в том порядке, и ей пришлось импровизировать. Карл Лагерфельд со своей свитой опоздал к открытию и попросил провести для него индивидуальную экскурсию, что задержало столь ожидаемый момент начала трапезы.

Моя подруга Лиз Тилберис

недавно была назначена главным редактором журнала Harper’s Bazaar. Мне чудом удалось получить разрешение ее пригласить – но усадить ее пришлось за другой стол, вместе с Патриком Демаршелье, которого она только что переманила из Vogue.

В первые годы в американском Vogue мне чаще всего доводилось работать с фотографом Артуром Элгортом. Не проходило и месяца, чтобы мы не встретились на съемочной площадке. Мы вместе были на наиболее продолжительных выездных фотосессиях, и я вполне доверяла его вкусу в выборе натуры, зная, что он не ошибется. Скажем, если Брюс неизменно привносит в фотографию некоторый «американизм», а Марио Тестино вместе со своими моделями купается в гедонистической атмосфере, то Артур создает ее. Танцуют все! Девушки у него всегда симпатичные и беззаботные. Готовьтесь увидеть красивую одежду и потрясающие места. Артур любит хорошо поесть, выпить бокал изысканного вина, а поздним вечером играет на трубе в своем гостиничном номере. Он обожает балет и фотографирует все, что имеет отношение к ковбоям, джазу и путешествиям. Возможно, он чересчур словоохотлив, но прекрасно ладит с людьми и может поддержать беседу на многие темы, в которых действительно разбирается, – даже если увлекается рассказами настолько, что забывает щелкнуть фотоаппаратом! Его фотографии, бесспорно, притягательны и никогда не бывают мрачными – в отличие от работ Энни Лейбовиц, которые требуют игры тени и света, чтобы открыть свою мистическую, призрачную суть.

Где мы только не побывали с Артуром за время работы в Vogue. Иногда складывалось впечатление, будто нас наняли экскурсоводами. Англия, Ирландия, Шотландия, Уэльс, Вайоминг, Техас, Калифорния, Хэмптон, Россия, Китай, Марокко и дикие уголки Африки, где нам иногда приходилось жить в палатках, – вот лишь некоторые из наших поездок. Помнится, в Индии мы проводили фотосессию с вручную разрисованным слоном, украшенным гирляндами свежих цветов. Пара величественных махараджей сопровождала нашу модель Мэгги Райзер. Увы, к тому моменту, как декорации были выставлены, слон сжевал последние лепестки гирлянд. Впрочем, Артура никогда не смущали такие мелкие неудачи. Он лишь улыбнулся и философски пыхнул трубкой.

Вспоминая наши странствия, я думаю, что самые запоминающиеся фотографии Артур сделал на соленом озере в Калифорнии, которое напоминало гигантскую открытую студию, а его хрустящая белая поверхность отражала магический свет. Здесь мы снимали истории по мотивам фильмов «Безумный Макс» (с сотнями детей, одетых в рваную замшу) и «Дикий Запад» со Стеллой Теннант и сыновьями Артура, Анселом и Уорреном, которых я часто приглашала на съемки.

Марио Тестино – еще один из немногих фотографов, которые по-прежнему готовы к путешествиям. Он всегда в пути, поэтому нам приходится подстраиваться под его напряженный график. Лучше всего ему удаются съемки в местах, которые он знает, как свои пять пальцев: это Мадрид, Рио или Берлин – города, где он может позвонить своим многочисленным друзьям и позвать их в кадр. Он непревзойденный мастер уличного репортажа с его подлинной социальной динамикой.

Кажется, впервые мы работали вместе на съемке коллекции в Нью-Йорке, в Митпэкинг Дистрикт [42] . Затем мы отправились в Бразилию с Эмбер Валетта, а оттуда – в Неаполь. Хотя, возможно, Неаполь был первым. Тогда мы работали с крепко сбитыми бразильянками – Жизель Бундхен, Фернандой Таварес и американкой Фрэнки Райдер – и сделали классную фотографию, на которой они позируют на скутерах с компанией местных ребят. Марио мы обязаны появлением бразильских моделей на страницах журнала.

42

Ныне богемный район Нью-Йорка. Своим названием обязан мясоразделочным производствам.

С ним,

конечно, весело работать (хотя лично мне больше нравится, когда он делает не слишком сексуальные фотографии). Его модели всегда выглядят довольными, он может уместить в кадре целую толпу, и всем будет комфортно; в его работах чувствуется современность, которая находит отклик у большинства. В них нет никакой провокации, они просто повествуют о людях, которые хорошо проводят время. Пожалуй, тем они и ценны. Сейчас эти снимки занимают почетное место во многих коллекциях.

В 2002 году – тогда же Карл Лагерфельд опубликовал увесистый альбом моих работ – я была номинирована на премию «За жизненные достижения» Совета американских дизайнеров моды. Так же, как и Карл. К последнему туру голосования мы подошли, что называется, «ноздря в ноздрю». Я узнала об этом позже, поскольку членом жюри на каждом этапе голосования была Анна. Оскар де ла Рента голосовал за меня. Кельвин тоже. За Карла сражалась член жюри Гленда Бэйли, редактор Harper’s Bazaar. «Только не Грейс», – были ее слова.

В итоге получилась ничья, так что награда досталась нам обоим.

Между тем встал вопрос произнесения речи. Обед и торжественная церемония проходили в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Анна предупредила, что я непременно должна выступить, потому что, как она сказала, «отказаться нельзя». Она же предложила, чтобы награду мне вручал Кельвин, раз он больше всех за меня хлопотал.

Я приехала на церемонию в специально сшитом Кельвином костюме, но Дидье не смог сопровождать меня, поскольку в последний момент был вызван на срочную работу, а замену мне не разрешили. Это противоречило бы протоколу, потому что Анна пригласила за наш столик Хиллари Клинтон. Зная о своем страхе публичных выступлений, я придумала хитрый выход из положения. Карикатуру на меня, которую Майкл Робертс нарисовал для обложки книги Лагерфельда, оживили при помощи мультипликации, и она сама произнесла речь, игриво подмигнув в конце. Получилось очень мило, но мне все-таки пришлось подняться на сцену, чтобы принять награду и пролепетать слова благодарности.

Семь лет спустя меня ожидал еще один кошмар на вручении наград Британского совета моды-2009, которое проходило в Королевском суде на лондонской Флит-стрит – в здании холодном и стерильном, как заброшенная церковь. Столы были сдвинуты так, что нельзя было ни войти, ни выйти. На тускло освещенной сцене мелькали странные голографические эффекты. Я сидела за столиком британского Vogue, где нас было человек десять. В назначенный час модель Карен Элсон, которую я попросила представлять меня, грациозно поднялась на сцену, сделала шаг вперед… И кубарем скатилась в оркестровую яму. Ад продолжился, когда меня попросили сказать несколько слов – что, согласитесь, непросто, если ваш друг только что нырнул в преисподнюю и сломал ребро. Тем не менее Карен как-то удалось встать на ноги и вручить мне награду – увесистый кристалл в алмазной огранке, словно вынутый из гигантского обручального кольца. Сейчас статуэтка Совета американских дизайнеров моды – металлическая фигурка, чем-то похожая на «Оскар», – стоит у меня в ванной, увешанная бижутерией. А ее британская версия служит идеальной подпоркой для балконной двери, которую я всегда держу приоткрытой, чтобы кошки могли беспрепятственно выходить на улицу.

Об Анне

Глава XIV,

в которой тиражи журналов растут, Vogue завоевывает земной шар, фотосессии приобретают невиданный размах, знаменитости правят бал, а Анна получает неожиданный рождественский подарок

Про меня говорят, будто я часто ворчу на Анну. Например, всякий раз, когда выхожу из арт-студии Vogue и обнаруживаю, что мои публикации сократили на разворот или даже два. Или после совещания, на котором моя заветная идея рубится на корню. Или когда меня вынуждают фотографировать «звезду», от которой я вовсе не в восторге. Или, наоборот, запрещают снимать модель, которая мне симпатична. От такого я легко взрываюсь, поэтому горе тому (даже если это Анна), кто окажется у меня пути, когда я мчусь по коридорам в своей кабинет.