Грач, или Вход дьявола
Шрифт:
Действие в зале продвигалось дальше, словно шел на сцене не один раз отыгранный спектакль, где актеры давно вошли в роль, а их игра была похожа на отрепетированную реальность. Парень, подталкиваемый сзади, медленно проходил к середине площадки, глядя перед собой пустыми, ничего не видящими глазами. Его подвели к чаше. Один из карликов, надавив на плечо жертвы, усадил его на колени и, повернувшись к нему лицом, спросил:
– Тебе выпала великая честь – стать избранным, готов ли ты к этому?
– Готов, – вялым голосом произнес парень.
– Не осталось ли доли сомнения в твоей голове?
– Нет.
– Не коснулось ли тебя раскаяние?
– Да, – словно и не совсем понимая, о чем его спрашивают, отвечал парень.
Последний его ответ подхватила толпа и из зала послышались выкрики:
– Он готов, готов!
Наступила непродолжительная пауза. Вслед за ней в зал выскочили две длинноволосые девицы. Пряди их густых рыжих шевелюр, словно накидки, прикрывали голые стройные тела почти до колен. У каждой лоб был перетянут черной лентой. Одна из девиц несла поднос с набором необходимых для церемонии предметов. Подойдя к ковру из бархата, она опустилась на одно колено и поставила поднос рядом с черепом, затем быстро вскочила на ноги и подбежала к своей попутчице. В этот момент вновь зазвучала музыка, и девушки начали танцевать.
Это был еще один церемониальный танец. Они кружили по залу, изредка взбегая на площадку и извиваясь на ней, словно змеи, перед горящими свечами. Казалось, в танце извивается все их тело. Руками в воздухе девушки выделывали странные пируэты, словно рисовали загадочные знаки. Ноги в прыжках парили над полом, перенося их хрупкие тела из одного места в другое. Со стороны казалось, что они танцуют в клубе огня.
Их ярко-рыжие волосы вихрем кружили вокруг всего тела, напоминая разыгравшиеся языки пламени.
Этот странный танец был неописуемо изящен и необычайно красив. Семен Семенович обратил внимание, что девушки отличались от всех присутствующих. У них были стройные, словно точеные фигуры, красивые ноги и прекрасные юные лица.
Музыка постепенно стихла, и девушки так же внезапно, как и появились, скрылись в глубине зала. По всему было видно, что приближалось время основной церемонии.
К центру шагнул один из шести, по-видимому, основных в данном действии, мужчин. Взяв с подноса нож: и приблизившись к юноше, он, глядя в его стеклянные глаза, стал ножом в воздухе рисовать над головой жертвы знаки, еле слышно произнося при этом ряд заклинаний. Затем, обведя лезвием ножа вокруг запястья юноши, резким движением надрезал кожу, оставляя кровавый след, словно дьявольский браслет, на руке.
Из раны засочилась кровь, но парень не дернулся и не шевельнулся, будто руки были не его, а все происходившее не имело к нему ни малейшего отношения. Он словно только существовал физически, а вся его суть витала где-то в другом мире.
На площадку вышли два помощника. Они подставили чашу под капающую кровь и, выждав, пока нужное им количество нальется в емкость, занялись руками парня. Взяв с подноса пиалу с темной густой смесью, напоминающей мазут, нанесли ее на рану, замазав, словно пластилином, рану полностью. Действие этой странной мази остановило кровь. Рана тонкой корочкой мгновенно затянулась на запястье.
Мужчина, совершавший основное действие, не переставал все это время читать заклинания. А когда помощники закончили свою работу, обмакнул в чашу с кровью нож;, затем гладкой стороной лезвия провел по лбу, ногам, животу парня, рисуя кровью незнакомые Грачу символы и буквы. Покончив с этой процедурой, обращаясь к жертве, он крикнул:
– Ты чувствуешь боль?
– Нет! – глухо и четко, словно машина
– Значит, ты готов?
– Да! – все так же неестественно ответил он.
Мужчина взял с подноса затылочную часть от черепа.
Зачерпнув из чаши кровяной жидкости и всыпав в нее какого-то порошка, он протянул ее парню. Тот, словно пиалу, поднес череп к губам и выпил содержимое.
Все тот же, совершавший ритуал, мужчина забрал череп и положил на место, после чего, повернувшись к присутствующим, сделал знак рукой, требуя тишины. В зале воцарилась мертвая тишина, слышалось только тихое потрескивание огня от зажженных свечей и факелов.
На середине площадки возникло следующее действующее лицо. Это был довольно высокий мужчина, его уродливое лицо уже видел Грач из бака накануне вечером. Он приблизился к юноше и без промедления, подняв вверх руки, начал делать над его головой очень странные движения. Было похоже, что он пытается усилием воли что-то вытянуть из головы жертвы. Тут Грач заметил, как над головой парня действительно появляется еле заметное облачко яйцевидной формы. Оно постепенно вырастало над ним, словно выползало из его макушки. Мужчина, напрягая все мускулы рук и, казалось, прикладывая при этом неистовые усилия, тянул и тянул это облако вверх. Последним усилием он напряг все тело, и, казалось, сконцентрировав всю свою силу и мощь, оторвал это облачко от макушки своей жертвы.
Как только результат деяния был налицо, парень побелел и грузно шлепнулся на пол. Совершивший дьявольскую работу палач при этом залился победно-истерическим хохотом.
– Вот оно – счастье и власть! – выкрикнул он.
Грач, созерцавший всю эту картину, чуть было сам не лишился чувств, оцепенев от виденного ужаса. Шоковое состояние мгновенно парализовало все части его тела, не оставляя способности двигаться, лишь только мозг старался инстинктивно защитить его. В мысленном центре завертелись все механизмы и, как на экране компьютера, стали с огромной скоростью выдавать слышанные когда-то обрывки молитв, мольбы ко всевышнему о спасении души.
– Не приведи, господи, избави от лукавого, помоги и защити, – шептал он.
Но церемония еще не была завершена. Все то же действующее лицо, вытянувшее духовную суть парня, подняло облачко вверх и, зажав в своих мускулистых руках, разорвало на две половины. К мужчине подошла одна из девушек и протянула прозрачный сосуд. Он бережно опустил одну часть облака в горлышко, после чего его помощница закрыла сосуд пробкой.
В руках у тирана-магнитизера оставалась вторая половина этой облакообразной массы. И он, словно надевая резиновую шапочку, натянул ее на голову безжизненно лежащего у его ног парня. Завершив последний этап своего деяния, он повернулся к толпе в зал и, лихорадочно тряся у себя над головой руками, крикнул:
– Душа на месте! – затем, обращаясь к кому-то невидимому и глядя в потолок, добавил: – Окэс, омери, асмуты, душа в руках сатаны и в нашем подчинении!
От его последних слов ликование охватило толпу. Словно по команде, собравшиеся стали веселиться и выкрикивать что-то с мест. Под этот всеобщий шквал радости основные действующие лица покидали зал.
Первыми выбежали девушки. Следом, важно шествуя, прошли шесть человек, одетых в черные плащи.
Как решил Грач, эти шестеро были неким основным костяком в этой чертовской вакханалии. Все они были, как и основная масса, с уродливыми лицами, но не были карликами. Под плащами просматривались контуры хорошо сложенных мужских тел.