Грачевский крокодил. Вторая редакция

Салов Илья Александрович

Г. Знаменский, как только узнал цель посещения Анфисы Ивановны, тотчас же прочел ей письмо «Общества усмирения строптивых животных» и статьи газет о морских чудовищах, и сверх того дал ей честное слово, что как только получит от Вольфа книги о крокодилах, то тотчас же явится к ней почитать об них, и кончил тем, что появление крокодила в Грачевке есть великое бедствие, грозящее превратить данную местность в пустыню.

Анфиса Ивановна все это выслушала и вдруг почувствовала, что ей что-то подкатило под сердце, почему в ту же минуту оставила г. Знаменского и прямо отправилась к земскому фельдшеру Нирьюту. Осмотрев старуху,

фельдшер объявил ей, что относительно ее здоровья положительно нет никакой опасности, что у нее просто легонькое спазматическое состояние аорты и что он даст ей амигдалину, от которого все это пройдет; относительно же крокодила Нирьют высказал свое удивление, что Мелитина Петровна продолжает купаться, и именно на том самом месте, где он постоянно шалит. При этом он совершенно основательно заметил, что если крокодил намеревался поглотить Асклипиодота, мужчину довольно рослого и плотного, то, по всей вероятности, поглотить даму для него будет несравненно легче, не говоря уже о том, что тело Мели-тины Петровны, как вообще дамское, без сомнения, нежнее и слаще грубого тела Асклипиодота. Анфиса Ивановна приняла капли, но, услыхав, что крокодилы глотают людей, поспешила уехать от фельдшера и снова завернула к отцу Ивану.

Подъехав к дому священника, она увидала у калитки Веденевну — старушку, вынянчившую детей отца Ивана, Старушка сидела на завалинке и, видимо, была не в духе.

— Веденевна, здравствуй! — проговорила Анфиса Ивановна.

— Здравствуйте, матушка! — ответила та.

— Что… не приехал ли?

— Приехал!.. Принесла нелегкая… — проворчала нянька.

— Повидаться бы мне с ним хотелось…

— Выбрали времечко — нечего сказать!

— А что?

— Да такой злющий приехал, что не знаю, с которого боку и подходить к нему…

Анфиса Ивановна перепугалась даже.

— Случилось разве что? — спросила она шепотом.

— А пес его знает, прости господи, — ответила нянька, И, подойдя к тарантасу, прибавила:

— Письмо какое-то, вишь, из Москвы получил и такой бунт поднял, что хоть святых вон выноси.

— Что же это за письмо такое?

— А уж этого не знаю, матушка… Знаю только, что когда письмо он прочел, так сейчас же бросился к сыну и давай кричать на него… Уж он кричал, кричал… Такой-то крик поднял, что я перепугалась даже, прибежала в комнату, а он меня чуть не в шею… «Вон! говорит: старая ведьма!.. Нечего сказать, вынянчила дитятку!» Да на меня с кулачищами.

Анфиса Ивановна побледнела, сердце ее забилось еще болезненнее, но тем не менее она все-таки решила повидаться с отцом Иваном.

— Хотелось бы мне молебен с водосвятием отслужить! — проговорила она: — сама видишь, какие времена-то переживаем…

— Последние времена, что и говорить! — проговорила нянька со вздохом.

— Бог знает, что случиться может! А как помолишься-то, все-таки на душе легче будет…

— Что же, зайдите, матушка… Может, теперь и остыл маленько…

Когда Анфиса Ивановна вошла в залу, священник был один и, заложив руки за спину, быстро ходил из угла в угол. При виде вошедшей Анфисы Ивановны он даже не остановился, не благословил ее по обыкновению, а только кивнул головой да рукою указал на стул.

Анфиса Ивановна молча уселась, вздохнула и только тогда, когда немного собралась с духом, спросила робко:

— Ты что это из угла в угол-то бегаешь! Укусил, что ли, тебя кто-нибудь?

—

Укусил!

Анфиса Ивановна опустила голову, вздохнула и, немного помолчав, прошептала совершенно уже упавшим голосом:

— Дожили!

— Да-с, дожили! — повторил отец Иван, продолжая шагать по комнате. — Настали времена — нечего сказать!

— Как же быть-то теперь? — робко спросила старушка и устремила на отца Ивана умоляющий о спасении взор.

— Известно как! Терпеть приходится!.. Терпи…

— Терпи! — передразнила его Анфиса Ивановна и, недовольная таким ответом, даже ногой затопала. — Терпи! Отчего же прошлой зимой, когда волки двух лучших твоих овец зарезали, ты не терпел!.. Нет, ты, несмотря на свой сан, воспрещающий тебе убивать, за ружье ухватился и две ночи караулил волков на задворке!.. Ведь ты убил волка-то! а теперь терпение проповедуешь!..

— Да, терпение! — перебил ее с досадой отец Иван: — ибо теперь ружье ничего не поможет. Бога мы прогневили… вот он нас и наказует…

— Он же и помилует! — перебила его Анфиса Ивановна.

— Верно-с, а все-таки в ожидании… терпи!.. Вот я и терплю. Вам известно, весь век свой я прожил спокойно… всю жизнь свою посвящал труду, не ради себя, а ради детей своих… О них, о них заботился, а вышло, что дети не поняли этого. Я устраивал, созидал… а дети созданное разрушают! Родители ищут в детях утешения, благодарности, а дети, наоборот, приносят огорчения…

И, переменив тон, отец Иван добавил:

— Последние дни доживаем, сударыня!.. Прогневили господа бога!

— Ну, а в городе как? — спросила Анфиса Ивановна: — ведь ты, кажись, в город ездил?

— Ездил-с.

— Там как?

Отец Иван даже рукой махнул.

— Неужели и там тоже? — спросила Анфиса Ивановна едва слышным голосом.

— То же самое. Куда ни кинь, повсюду клин! Расскажу вам про себя. Нужно мне было в городе с одного приятеля купца триста рублей за лошадь получить… приезжаю — и что же? Купец оказался банкротом, и вместо трех радужных я три красненьких получил!.. Да это еще ничего! А вот если бы вы газеты почитали, так не то бы еще узнали.

— Сейчас только Знаменский читал мне! — перебила его Анфиса Ивановна,

— Читал? — спросил отец Иван.

— Целый час никак!

— И прекрасно! Следовательно, вам все известно.

— Может быть, врут газеты!.. — нерешительно заметила старушка.

— Нет-с, не врут, а все, что вам читали, все это верно…

— Может, в других-то местах и нет ничего!..

— Везде-с! повсюду! — перебил ее отец Иван. — Там, смотришь, банк слопали; в другом месте концессию проглотили; в третьем армейский провиант сожрали… Э, да что и толковать!.. Лопавня, сударыня, такая пошла повсюду, что не знаешь, куда и прятаться! Того и гляди — живьем проглотят!..

И, махнув рукой, он снова зашагал по комнате.

— Да воскреснет бог! — шептала Анфиса Ивановна.

— А все почему? — продолжал он; — потому что господа бога прогневили, святые заповеди его забыли, владыку небесного на житейскую суету променяли! Из православных христиан в идолопоклонство обратились! Вот царь небесный и огневался: «Коли так, говорит, так вот нате же, пожирайте друг друга!» И резон! — добавил отец Иван, сделав одобрительный жест. — Ведь гнев господень и прежде проявлялся… Пробегите священную историю и вы убедитесь. Припомните потоп всемирный, Содом и Гоморру…