Грация королевы небес. Лимитированное издание дилогии

Шерри Ана

А потом она перевела взгляд в окно, и улыбка покинула ее лицо. Сейчас самолет взлетит, она оставит эту землю внизу, не будет чувствовать ее под ногами. Отдаст свою жизнь в руки двух пилотов… Марко… Однажды люди доверили ему свои жизни, и что из этого получилось?

Пока Адель размышляла, пассажиров стало меньше, мимо проходили лишь те, кто искал место для ручной клади. Мариса помогала, открывала багажные отсеки и выискивала свободные места. Шум стихал, но неожиданно появился легкий тремор от звука, который раздавался все ближе и ближе. Адель схватилась за подлокотники, взглядом следя за стюардессами. Дверь в кабину пилотов была еще открыта, она даже видела руку Марко, он что-то нажимал

и переключал. Это был он, в белой рубашке, хотя перед ней он всегда носил летный черный китель с четырьмя золотыми полосками на рукавах. Но ведь он его снял, верно? Ведь неудобно управлять самолетом, когда тебя стесняет одежда. Это Марко, сомнений не должно возникать.

Дверь, которая граничила с кабиной пилотов, закрыла Эва, разрывая последнюю ниточку, за которую держалась Адель. И резко она осталась без защиты, ощущая одиночество и страх. А страх вернулся с новой силой, костяшки пальцев побелели на подлокотниках, Адель сильно сжимала руки.

А вот работа в кокпите шла полным ходом. Пилоты сверяли чек-лист: Марко зачитывал, а Габриэль проверял:

– Двери.

– Закрыты, заблокированы.

– Окна. – Оба пилота обернулись и проверили свои окна.

– Закрыты, заблокированы.

Перед полетом надо пройти большую подготовку – все проверить, ничего не забыть. Любая невнимательность пилота может стоить жизни пассажирам.

Затем настало время запрашивать диспетчерское разрешение на буксировку:

– Вышка, это Катания – Рим 5-6-5, добрый день, запрашиваю разрешение на буксировку, – сказал в микрофон Марко, на что получил ответ от диспетчера:

– Добрый день, буксировку разрешаю на точку запуска номер двенадцать. Запуск по готовности.

– Буксировку, запуск по готовности разрешили на точку номер двенадцать. – Важно было повторять слова, сказанные диспетчером. Повтор диспетчерских слов – это печать с подписью пилота, чтобы дать понять, что он слышал и готов выполнить. Если пилот молчит, диспетчер должен переспросить или повторить информацию.

Самолет плавно откатывали со стоянки, а Габриэль запускал двигатели. Он должен делать это поочередно: сначала левый, потом правый, но только после того, как разрешение даст капитан. Вообще с Марко летать было волнительно, ведь он был очень строгий, но в то же время спокойно, потому что было доверие.

Однажды у Габриэля журналисты взяли интервью, где их целью было узнать как можно больше о Марко дель Боско. Второй пилот никогда не подставит своего коллегу, напарника и начальника. И о Марко нельзя было сказать плохого. Да, он был суровым, но справедливым, мог накричать в полете за небольшую оплошность. Но небо не прощает ошибок.

– Запуск первого двигателя, – произнес Габриэль, его рука лежала на РУДе, готовая отклонить его от себя.

– Старт, – произнес капитан, наблюдая, как Габриэль отклоняет рукоятку РУДа, и прислушиваясь к гулу двигателя – он заводился плавно. Марко обожал звук начального запуска. Вообще все, что касалось плавности, Марко любил. Пассажиров пугала резкость. А плавность… она подготавливает. Наверняка для Адель этот звук показался новым, странным, возможно, даже раздражающим.

– Запуск второго двигателя. – Габриэль коснулся второй рукоятки РУДа и после команды капитана отклонил его от себя.

Самолет тут же загудел с двух сторон, и буксир остановился.

– Катания – Рим 5-6-5, полоса ноль восемь по W, X, Z, – дал теперь команду диспетчер, на что Марко ее повторил. Это координаты дорожек, по которым надо добраться к взлетной полосе. Он снял самолет с тормоза, готовый взять управление этой махиной в свои руки. За спиной сто восемьдесят пять пассажиров – это большая ответственность. Управлять самолетом на земле опаснее, чем в воздухе:

надо контролировать не только маршрут, слушать радиоэфир, но и визуально контролировать препятствия. А их бывает много. Случалось такое, что два самолета сталкивались хвостами, некоторые цеплялись винглетами.

Такие происшествия приравниваются почти к катастрофе – пассажиров выводят из салона, рейс откладывают, а пилоты пишут горы объяснительных. Но чаще виноваты не пилоты, а диспетчеры или наземные работники. В общем, виноватых ищут везде, потому что такие аварии авиакомпании влетают в копеечку.

Сейчас Марко вел самолет очень ровно, плавно, не торопясь. Снова вспомнилась Адель. Как там она? Может, кричит от восторга. А может, ощущает себя самой одинокой и беспомощной. Надо было сказать Эве, чтобы побольше уделяла ей внимания. Он так и сделает, как только они поднимутся на безопасную высоту.

– Катания – Рим 5-6-5, исполнительный разрешаю. Хорошего полета.

Марко остановил самолет у самого выезда к исполнительному старту, повторяя слова диспетчера. Все готово к вылету, но, пожалуй, он вырулит на исполнительный и задержится там. Марко любил это делать – остановиться, смотреть на полосу впереди себя, перевести дыхание, расслабиться, выйти на связь с салоном, потом погасить свет и ехать вперед, чтобы взлететь.

– Исполнительный занимаю, взлет разрешили. Полоса ноль восемь. Спасибо, доброй смены, – произнес он в микрофон, и тут же его переключил на салон: – Бонджорно, сеньоры и сеньориты, говорит капитан. Мое имя Марко дель Боско. Я и экипаж Sicily Airways приветствуем вас на борту нашего самолета по направлению Катания – Рим. Время в пути составит один час тридцать минут. Через пару минут мы взлетим, прошу вас пристегнуть ремни безопасности, откинуться на спинки кресел, расслабиться и наслаждаться полетом. В пути нас ждет несильная турбулентность, рекомендую не расстегивать ремни безопасности до самого приземления во избежание травм. Желаю вам хорошего полета и спасибо за внимание.

Капитан отключился, а Адель сидела, пораженная током. Вот он – голос Марко, был близко, но как только связь пропала, она снова ощутила одиночество, неуверенность и страх. Красивый голос, чарующий, она узнала знакомый тембр сразу. И этот голос дал совет: откинуться на спинку кресла, а вот насчет расслабления Адель была не уверена. Она не расслабится и уж тем более не будет наслаждаться полетом.

Самолет загудел так сильно, что захотелось закрыть уши ладонями, зажмурить глаза. Девушка сглотнула и перевела взгляд на своих соседей: жена накрыла руку мужа своей ладонью. Такой милый жест, видно было, что они тоже волнуются, но справляются со своим волнением вместе. Жена своим прикосновением молча говорила о том, что все пройдет хорошо, что она рядом.

Но этот жест усилил волнение Адель, и она перевела взгляд в окно, ощущая, как самолет двинулся с места и покатился вперед. Она ничего не видела в окне, кроме редких деревьев, верхушки которых быстро проносились вдалеке.

Скорость становилась какой-то нереальной, искусственной и страшной. А звук! Звук давил на уши с такой силой, что Адель все же зажмурила глаза, ее пальцы сильнее сжали подлокотники. Хотя куда сильнее? По прилете она их вырвет с корнем! Но то, что происходило на земле, было ягодками. Самый ужас начался в тот момент, когда она начала ощущать давление сверху. Ее голову будто великан сдавливал рукой, хотел придавить к земле. Но Адель вдруг поняла, что земли уже нет под ногами. Они взлетели! Шум двигателей пропадал, не слыша их, хотелось громко крикнуть, голову сжимало в тиски… А если сглотнуть, то резко появлялся шум, внедряясь в мозг и буквально разрывая его на мелкие куски. Теперь хотелось схватиться за голову.