Град разбитых надежд
Шрифт:
«Ли, не связан ли ты с Бифометом Ленцем? Хотя как Бифомет связан с театром? Только о чем твои сны, все эти образы?» — невольно подумал Джоэл, вспоминая мерзкого старика, которого недавно порубил в Ловце Снов. Но в тот момент занимали более насущные вопросы. Больные не слушались, а команда мусорщиков с новой цепью и замком все не прибывала. Из-за стены же тянулся едкими щупальцами холод, смешанный с тленным запахом, оседавшим тошнотой в горле.
— Хаосов мрак! Закройте же калитку! — проревел Джоэл. Наконец-то появилась группа прокаженных со знакомыми желтыми повязками
Внезапно за стеной послышалось движение, короткая возня и щелчок колоссальных зубов. А потом истошный женский крик, оборвавшийся в считанные мгновения. Следом за ним настала давящая тишина, только воздух дрожал, как от чьего-то глубокого тяжелого дыхания. Почудилось, что в узкий лаз заглянул необъятный алый глаз с вертикальным зрачком и уставился прямо на Джоэла, а потом на Рыжеусого, насмешливо, с ехидным торжеством сытой рептилии.
— Грета! — закричал Рыжеусый, но его вопль перешел в жалкий скулеж: — Все насмарку.
Плечи его поникли, голова упала на грудь, и сам он едва устоял на ногах, как марионетка с оторванными ниточками. Джоэл удержал его за веревку, сковавшую запястья. Больше преступник не сопротивлялся, обвиснув безвольным мешком. Джоэл тоже застыл, вцепившись железной хваткой в контрабандиста, но восприятие его уплывало предельно далеко от реальности. Исчезли каменные дома, стерлись помои под ногами, а прокаженные напоминали летающие скелеты из снов, Разрушающих. Осталась бесконечно огромная воронка и Змей, тянущий в нее пропащие души обреченных на превращение. И его, снова его влекло к эпицентру катастрофы, к основанию этого смерча. Но не приходил на помощь Каменный Ворон, его искусал и изранил Змей, теперь он умирал где-то у святителя Гарфа. Бред… сплошной бред! И как некстати! Все из-за парализующей вони, не более того. Безмолвные мусорщики уже несли цепь, уже скрипели петли.
«Значит, нет ничего за стеной. Нет никакой жизни, всех ждет только Змей и Разрушающие. Вермело — последний фрагмент картины под названием «Человечество». И сколько нам всем осталось?» — с фаталистичным пафосом подумал Джоэл, поражаясь, откуда в такой напряженной ситуации у него нашлись в голове все эти аллегории.
— Все, уходим. Теперь уж нет смысла скрываться…
— Грета… — все сокрушался и плакал Рыжеусый. Они повели его обратно к забору, но уже к официальному выходу. Скрываться и правда не имело никакого смысла: история с калиткой наделала слишком много шума. И мусорщики по протоколу, вероятно, уже телеграфировали о нарушении порядка.
— Посмотрим, что у него в карманах, пока Уман не отнял? — скривился Ли, ничуть не проникаясь горем преступника. Джоэл же едва ли кожей не чувствовал, как разрывается от разочарования душа задержанного. Боль утраты и расколотых надежд битым стеклом прорезалась сквозь плоть и одежду, ее осколки впивались в разум Джоэла тяжелыми думами. В миг гибели гадалки Греты он осознал, как мало шансов на спасение, пока за стеной караулит эта тварь, Змей. Мусорщики выносили трупы строго по часам, за годы работы они, похоже, научились высчитывать, когда есть шанс выйти на свалку и
Вывести через узкий лаз целый город — нереально. Да и куда? В мир, о котором они годами грезили, вспоминая его книжные красоты. В мир, которого нет и не было. В мир, который захватил Змей.
— Вроде тут опиум. — Ли деловито нюхал извлеченную из кармана жилета Рыжеусого пробирку. — И еще похоже на наши стимуляторы.
— Осторожней там, нанюхаешься еще до галлюцинаций, — предостерег его Джоэл. — С чего бы стимуляторы помогали от кошмаров? Эй ты, признавайся, есть у тебя в микстуре опиум?
Он встряхнул Рыжеусого, тот механически разжал губы и просипел:
— Есть.
— А стимуляторы?
— А вот этого я вам не скажу, — выплюнул он, слабо, но яростно топнув ногой.
— Значит, есть.
— Что в твоем зелье? Зачем оно?! — встряхнул его за плечи Ли, тыча в лицо пробиркой. Рыжеусый неприязненно отвернулся и кинул прощальный взгляд на затворенную калитку.
— Чтобы выйти за стену, — медленно отозвался он, чеканя каждое слово, точно меч на наковальне.
— Ты же говорил, оно от кошмаров.
— Нет, я пытался… на самом деле пытался. Я бывший химик из Квартала Университетов. Честно! — почти прохныкал Рыжеусый и снова поник. Из глаз его потекли слезы, при возможности он бы закрыл лицо руками, чтобы никто не видел его таким, раздавленным и униженным.
— Ты торговец наркотиками! Не более того! — категорично вынес приговор Джоэл, даже если Рыжеусый по-настоящему верил в спасение человечества. Благие намерения губили целые империи. Войны тоже начинались якобы во благо чьего-то народа, для расширения территорий или во имя лучшей доли. Зачинщики стачек тоже руководствовались как будто мотивами общечеловеческих идеалов равенства и справедливости. Но что оставляли за собой? Окосевшего парня-рикшу и вынесенные за стену трупы.
— Нет! Я не наркоторговец! — брыкался и извивался Рыжеусый. — Я только…
— Ты ставил опыты на людях, на горожанах, которые верили тебе. И… выходит, на Грете, — вдруг все понял Джоэл.
— Иначе нельзя. Скажете, на вас не ставили, твари! Тупые доверчивые твари! Это вы убили Грету! Мою Грету! — взвизгнул Рыжеусый и несколько минут только клял последними словами охотников.
— Она была твоим контактом для сбыта в трущобах? — сухо осведомился Джоэл.
— Она была… я любил ее! Я… Твари! Изверги! Отправили ее прямо к Змею!
Рыжеусый забился из стороны в сторону, отчего Джоэлу пришлось усмирять его парой крепких оплеух и неслабым тычком между лопаток. Только боль в вывихнутых плечах успокоила его, хоть и вызвала рвоту. Рыжеусый согнулся и исторг из себя желчь пополам с полупереваренным обедом.
— Это вы! — повторил Рыжеусый, слегка отдышавшись. — Все вы… Весь этот город! Нас убивают!
— Нет! Я никого не убивал! Она сама выскочила в калитку, — возмутился Ли, отвешивая задержанному новую пощечину. — Наверное, поверила твоим словам про то, как здорово будет в Хаосе после твоих снадобий.