Град разбитых надежд

Сумеречный Эльф / Сумеречный_Эльф

И единственная светлая линия тянулась от собственного сердца. Больше нигде не мерцало ни лучика. Выбора не оставалось. Джоэл увидел ее и, не раздумывая, кинул Стражу, оторвал от себя, как будто обрубил конец лодки. Но тощий проводник на другую строну не появился, не пришла тотчас костлявая смерть. Страж Вселенной схватился за спасительный сияющий канат, прорезая бесконечную тьму. Луну Красного Глаза отчетливо прорезала яркая белая вспышка, точно кто-то разорвал черноту веретенообразного зрачка.

«Джоэл! Вестник Змея еще не побежден! Вестник Змея это…» — донесся голос освободившегося Стража,

но тут же оборвался.

«Нет!» — прорычал древний асур, и предупреждение Стража Вселенной снова потонуло в темноте, заглушенное давящей немотой.

— Где ты?! Вернись! Кто такой Вестник Змея?! Как мне его победить? Закончатся после этого превращения или нет? — закричал в бешенстве Джоэл. Он стоял, потрясая мечом, но вокруг только носились охотники — не осталось и следа черной воронки, пепел и искры новых пожаров закружились бессмысленной яростной пляской, венчая безобразную ночь превращений неспящих.

— Джо, ты с кем? Джо, очнись! — потряс за плечи Ли. — Джо, только не сходи с ума… как же без тебя, Джо…

Ли заметно дрожал, неподвижно уставившись глаза в глаза. Джоэл ответил, сам не соображая, о чем ведет речь:

— Я спасал Стража Вселенной. Но он не успел мне сказать, кто такой Легендарный Сомн. Ему не дает сам Змей!

— Но… но это же все видения? Правда? — прошептал Ли.

— Нет… Это все правда. Но ее никто не хочет слушать.

Джоэл долго сидел, обхватив голову руками, скрываясь за баррикадой. Его мутило, и он нервозно дотрагивался до сердца, как будто рассчитывая увидеть там что-то — кровь или каплющий из распоротой груди сияющий лунный сок сожженного древа. Потом он сдавленным голосом спросил:

— Ли, мы разрушаем Вермело? Это мы? Да?

— Нет. Джо, нет! — пытался убедить Ли. Он тоже привалился рядом, не в силах ни сражаться, ни убивать своих.

— А кто? — потерянно скрежетнул зубами Джоэл, вырвался вопрос, который пронзал его весь день, пока меч разрывал сердца мятежников.

— Есть вещи, о которых нельзя молчать, — ответил Ли.

— Но ты видишь, сколько жертв! — повел рукой Джоэл, указывая на багряный мрак, в котором кровь выглядела еще более алой, чем при свете дня.

— И будут еще. Но город устал от лжи, — с холодной обреченной уверенностью ответил Ли. Они совершили преступление и сами осудили себя, наказали этим бесконечным днем. Бесконечным… То утро, когда Батлер стучал в дверь вестником беды, все еще длилось, время на часовых башнях сбилось одновременно с грохотом бессмысленных призывов. И все поглотил Хаос.

— Похоже, прекратилось, — возвестил вскоре до крайности измотанный Уман Тенеб. Он бродил по временному ненадежному лагерю у края площади, устало глядя на горящие факелы окруживших Академию живым щитом бунтовщиков.

— Стимуляторы делают из вас чудовищ! Братья, теперь вы сами узрели! — повторяла чужим голосом из громкоговорителей с башен Энн, их Энн, которую они знали много лет. Что сказала бы Стелла, узри она все это? На чьей оказалась бы стороне? Джоэл боялся даже предположить и верил, что покойная возлюбленная сумела бы все понять и не впасть в иллюзии, которые насылал древний асур.

«Да ведь это Змей играет с нами! Змей! — немо кричал Джоэл, не в силах переломить эту слепую уверенность большинства. — Змей ведет по ложному

пути. Он решил, что уничтожит город, поглотит все души, чтобы сокрушить Стража Вселенной! И для этого ему надо, чтобы мы видели кошмары, чтобы мы…»

— Долой Умана Тенеба! Долой стимуляторы! — грохнули единым порывом оружейники и рабочие. И снова толпа двинулась на охотников. Им вторил голос с башен.

— Долой правительство, которое хочет сделать из нас самоубийц! — закричали знакомые голоса с башен Академии.

— Мио! — ужаснулся Ли, увидев бывшего напарника с рупором на крыше пропускного пункта. — Джо… Джо, я не могу с ними воевать… там же Мио, Мартина, Энн… Там…

Ли сгорбился за баррикадой. Он плакал, беззвучно и без слез, но плакал, сложившись пополам, как от удара в живот. Джоэл просто не ощущал в себе никакой силы продолжать это сражение. Они шли посмотреть, так почему вдруг оказались на стороне тех, кто пытался поддержать мнимый порядок коварной знати? Армия самоубийц, которую ждал Змей, чтобы обескровить Вермело — все тот же хитрый план древнего асура. Джоэл подозревал, что тварь измышляла свои темные задумки, накидывала новые петли мрачного узора, даже если возобновилось сражение с Каменным Вороном. Тем временем, толпа сгущалась, напирая взлохмаченными рядами, вытекала из проулков и оплетала кольцом. В ответ в эту новую собравшуюся на площади толпу снова кидали дымовые шашки, заряжали уцелевшую пушку, но снарядов оставалось мало.

— Вы видели? Видели, люди? Кто обратился! — кричала из Академии безумной ведьмой Энн. — Вы видели своими глазами, какое зло стимуляторы! Охотники, братья мои, переходите на нашу сторону!

Пулемет временно затих, но подобраться к стенам не удавалось. Противник рассеялся на несколько флангов, захватывая в клещи остатки смешанной армии охотников и гарнизона. Внезапно со стороны Академии раздался оглушающий залп — в действие пустили большую пушку, похоже, им потребовалось время, чтобы ее подготовить.

Снова ударная волна опрокинула и пригвоздила к мостовой. И вот Джоэл узрел точную картину из своих снов: он лежал, не в силах пошевелиться, посреди горящего Вермело, а в небе чудовищ закручивалась темная воронка. Где-то за пределами людского восприятия снова Каменный Ворон сражался со Змеем, а на земле грызлись охотники и бунтовщики. И стоило еще вернуться к ним, раз на небо пока не звали.

Джоэл вскочил и вытянул из-под опрокинутых баррикад Ли, лежащего ничком. На мгновение пронзил страх, что любимый убит. Тогда уже ничто не имело смысла, но Ли быстро вскочил и с ужасом охнул:

— Верховный Охотник ранен!

Уман слепо шарил перед собой руками, запекшаяся кровь залила его единственный зрячий глаз. Он бессмысленно тыкался в развалины ближайшего здания, как тонущий щенок. Похоже, последний пушечный выстрел, разворотивший первый этаж, который был некогда лавкой, контузил Умана. Хотелось верить, что не очень сильно, но сражаться он явно не мог. Никто из них не мог, измотанный ночными боями и обращениями.

— Мы идем, Энн! Мы идем! — громко закричали двое или трое охотников и воздели над головами мечи, держа их за рукоять и лезвие в знак смирения. Так они отправились к стенам Академии, не замечая, что ступают по трупам, скользящим под ногами.