Град Темных Вод

Вран Карина

"Денек вырисовывается отнюдь не томный", - перемещаясь в сторону ванной, зябко ежилась Вероника. Ежилась и от предчувствий, и от проснувшейся (летом!) мерзлявости.

– Ничего, душ погорячее, чтоб пар валил, и кофе покрепче - отпустит, - решила девушка.

И прогадала. И душ, и махровый банный халат, и кофе - все испытанные средства дали промашку. Морозец, поселившийся в теле Вероники, не желал покидать пристанища.

"Я не занервничаю. Не дам ей власти над собой. Буду спокойной и холодной,

как... стены ледяного зала. Буду льдинкой в нескончаемом танце мерзлой стужи", - увещевала себя Вероника следующим утром, одеваясь: пригодился костюм, забракованный два дня назад.

Подсобила и косметичка, по части сокрытия следов беспокойной ночи, в течение которой девушка то погружалась в яркий калейдоскоп обрывочных видений, то просыпалась - внезапно, как от толчка. Последний такой "толчок" случился за пять минут до сигнала будильника, подарив неважнецкое самочувствие ("Как телегой переехали", - мысленно бухтела Вероника) и настроение под грифом "хуже некуда".

– Я - льдинка, - допивая кофе, морщилась девушка.
– А льдинки не психуют почем зря. Не зря, впрочем, тоже...

Через двадцать пять минут за дверьми знакомого кабинета ее ждал своего рода экзамен на "профпригодность" в льдинки.

Сначала - долгая пауза. "Милая женщина", улыбкой и жестом указав посетительнице на кресло, с головой уходит в перелистывание бумажек. Вроде как записей о предыдущих сеансах, но на самом деле содержимое бумаг не важно. В понимании Вероники, это своего рода ритуал: занятая женщина-врач и ничем не занятый больной; усаживаясь, пациент принимает вроде бы удобную позу, но минуты текут, руки-ноги деть некуда, человек начинает "елозить" по сиденью...

Затем - действие. Резкий хлопок закрываемой папки или щелчок ящика стола - тоже не важно. "Милая женщина" вскидывает взор, вкладывает в свою улыбку еще больше "сияния", приходя на выручку пациенту. Не давая заскучать. И, заодно, выбивая остатки душевного равновесия - в первые сеансы именно это происходило с Вероникой.

– Хорошо выглядишь сегодня, Вероника, - третий этап "ритуала" - нейтральная фраза.

Не обязательно с позитивным "окрасом" слов, но именно тут, по мнению девушки, должен произойти первый "отклик" со стороны пациента. Как же, ей улыбнулись, бросили "мячик", все дружелюбно и "плюшево", можно забыть про вывеску на двери кабинета...

– Спасибо, - Вероника вернула улыбку. Натренированную перед зеркалом.

"Сейчас мы перейдем к обязательной программе", - девушка предельно распрямила и без того прямую спину.

Она угадала. Доктор запустила блок вопросов о нарушениях сна, головных болях (и то, и другое имело место быть в первый год после начала сеансов), высказалась о "хороших" КТ и МРТ прошлого года, сообщила, что в этом году на анализы направлять пациентку не будет.

– Мы сосредоточимся на другом, - радостно пообещала врач.

И улыбнулась - куда же без фирменной улыбки?..

Тревога, которую Вероника поспешно "задавила", оказалась ложной.

На первый взгляд.

Общие открытые вопросы, о прошедшем годе, о новых знакомствах, о перспективах и результатах в учебе и тому подобном. Вероника отделывалась размытыми ответами, увлеченно описывая красоты Ярославля и всяческие интересности на занятиях. Удерживать расслабленную мину на лице стало трудно, когда форма и характер вопросов изменились.

– Ты посетила занятия группы для подростков, о котором мы говорили в прошлый раз?

"Подростков, потерявших родителей, не выдергивай из контекста, гадина", - едва не вспылила Вероника, на ходу придумав предлог с загрузкой третьего года обучения. "Милая женщина" сверкнула глазами, повторив рекомендацию непременно посетить "эту группу". И тут же, без перехода, полюбопытствовала, не бывало ли у Вероники за прошедший год случаев проявления агрессии.

С елейной же улыбкой.

"Я льдинка. А арена и ПК-шники на тракте в счет?"

– Нет, конечно, нет.

В притворном изумлении изогнулась бровь доктора.

– Ты колебалась. Кажется, это был гнев?

"Я льдинка, бесова ты мегера!"

– Всего лишь удивилась вопросу.

– Положим. Жаль, что ты со мной настолько не откровенна. Этим ты вредишь не мне, а себе. Только себе.

Колкий взгляд поверх очков, брошенный на посетительницу, с улыбкой не стыковался.

– Знаешь, Вероника, в последнее время я все сильнее интересуюсь живописью. Может быть, твой случай меня... вдохновил.

"Случай вдохновил ее, да я просто муза..." - лед покрылся трещинами.

– Помнишь, я просила тебя нарисовать мне сказочное животное?

"Помню, как старалась не воткнуть тебе в глаз какой-нибудь карандаш из цветного набора!" - пришлось кивать, чтобы как-то скрыть эмоции.

– Да. Кажется, я сделала набросок с изображением феникса.

– Именно. Очень, очень любопытный рисунок. Мы с коллегами долго... рассматривали его.

"Разносторонне, не сомневаюсь", - усмешка с должным растяжением губ могла, в принципе, сойти за улыбку.

– Ты, конечно же, знаешь такого художника, как Гойя. Одна из его гравюр называется "Сон разума рождает чудовищ". Весьма символично.

"Забавно слышать о чудовищах от чудовища", - вовсю "таяла" льдинка.

– Весь цикл офортов Капричос* пронизан символами, - не могла проиграть на своем поле художница.

– Верно. Также верно и то, что чудовища, рожденные сном разума, становятся только сильнее, если разум бодрствующий строит вокруг них стену. Сознательно строит. Ты понимаешь, о чем я говорю, Вероника?

"Я не занервничаю. Не дам ей власти над собой", - опять и опять проговаривала мысленно девушка.

– Стены, как бы высоки они ни были, не могут удержать чудовищ, - не дождавшись ни слова от пациентки, продолжила "милая женщина".
– И я полагаю, нам следует вернуться к тому дню, когда ты узнала о смерти родных. Вероника, время настало.