Град Темных Вод

Вран Карина

"Десять, девять, восемь", - крепко зажмурившись, начала отсчитывать девушка. "Я не убью вредную бабку. Даже не покалечу. Семь, шесть... Дышать глубже. Дышать! Пять, четыре, три, два"...

– Хамка засратая! Да я...

– Слова "засратая" в русском языке не имеется, - ледяным голосом оборвала пенсионерку Вероника.
– В той его версии, которой меня учили. Еще меня учили, что старость следует уважать, и только поэтому я вас сейчас не ударю. Хотя следовало бы.

"Один", - она выдохнула и, не дожидаясь, пока ошарашенная женщина придет в себя и выльет новую порцию словесных

помоев, пошла к Стасу.

Дверца минивэна еще не захлопнулась, когда старуха, очухавшись, выкрикнула яростное:

– Сучка!

Веронику тряхнуло; куратор дернулся было, чтобы выйти, но девушка качнула головой.

– Поехали.

История, в некотором роде, повторялась.

– Как ты?
– сочувственно спросил Стас, когда они отъехали от дома.

Вероника пожала плечами. Меньше всего ей хотелось обсуждать сцену, коей Стас стал невольным свидетелем.

– Тишины?
– предельно ненавязчиво уточнил куратор.

– Нет. Лучше чего-нибудь громкого, - упрямо вздернула подбородок девушка.

Стас понимающе кивнул, включая магнитолу.

"Я стану кошмаром!" - раздалось из динамиков. Вероника одобрительно хмыкнула - в самый раз. Рокер то хрипел, то ревел, то почти проговаривал простенькую историю о двух друзьях, одном предательстве и одной планируемой мести. Сначала Вероника не вслушивалась, но под конец увлеклась.

Я стану кошмаром,

Твоим самым частым пугающим сном.

Я стану пожаром,

Я выжгу на сердце твоем слово: "Зло".

Сны развевает будильник.

Огонь порождает прах.

Зло - просто мой пафосный ник

В бесконечно тупых соцсетях.

И, потом, тебя изничтожив,

Стерев твое имя с доски живых,

Кем я стану? Ничтожеством?

Ну а кем... станешь ты?

Ты станешь кошмаром,

Моим самым частым...

– Приехали, - выключив звук, сообщил Стас.

– Я не дослушала, - беззлобно усовестила его Вероника.

Куратор хмыкнул, доставая диск из магнитолы.

– В бардачке бокс, вытаскивай. Дарю.

Девушка послушалась - и вскоре хохотала, как безумная. Обложка-вкладыш для диска, распечатанная на черно-белом принтере, гласила: "Мизантропия - наше все".

– Спасибо за подарок, - отсмеявшись, сказала Вероника.
– Как раз то, что нужно.

В этот раз Стас привез ее в арт-кафе, с неокрашенными кирпичными стенами, деревянной мебелью, множеством фотографий с видами Питера,

расписными тарелками на стенках, и расторопными официантами (почему-то исключительно мужского пола).

– Миленько, - вынесла вердикт после краткого осмотра девушка.
– Даже не знала про это место - а от моего дома тут рукой подать.

– Я бы больше удивился, знай ты о нем, - куратор наградил ее многозначительным взглядом.

"Вот так красиво и ненавязчиво меня назвали ротозейкой, близорукой и, пожалуй, даже недалекой. А день-то задался!" - следуя за официантом, размышляла Вероника.

Зал в кафе был один, курильщики (в лице Стаса) могли опечалиться, но для них помещения предусмотрено не было. Их проводили к столику в конце зала, у окна, чем девушка осталась вполне довольна. От меню мужчина отмахнулся, озадачив скорее спутницу, чем официанта.

– Номер три, два раза. Кофе сразу.

– Кхм, - стоило парню удалиться, приподняла брови Вероника.
– Шифр?

– Особенность меню, - с улыбкой ответил куратор.
– А пока нам готовят обед, позволь, дорогая студентка, спросить: сколько работ ты написала за эти каникулы?

Вероника слегка опешила, затем принялась сгибать пальцы, подсчитывая.

– Только масло? Или акварели тоже?

– Масло. Выездные не считай.

Вероникины пальцы стали разгибаться. А на лице ее вместо сердитой гримасы обосновалась виноватая. Выходило, что, не считая фэнтезийной картины с личом (а ту, разумеется, считать и не стоило), написала она... ничего. Акварели только - но те для души. Про полотна, что за чертой иной реальности создавались, девушка, будучи в здравом уме, говорить преподавателю не намеревалась, что бы там ни значило его высказывание о Восхождении и толковом словаре...

Стас, похоже, наслаждался мучениями студентки, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. А еще усмехаясь - абсолютно открыто.

– Тебе помочь, может быть?

– С машиной времени?
– насупилась девушка.

– Ваш кофе!

Появление официанта оказалось крайне своевременным. Вероника вцепилась пальцами в чашку, как если бы это был Святой Грааль.

Куратор же свой напиток отодвинул на край стола, вытащил планшет из плоской сумки (в таких удобно переносить и ноутбуки, и альбомы для эскизов с прочими принадлежностями). Вероника осторожно, норовя унять неожиданную дрожь, вернула чашку на блюдечко. Вперила напряженный взгляд в экран устройства, повинующегося движениям пальцев Стаса.

"Все плохо. Плохо, плохо, плохо", - гаденький холодок по спине и почти оформившаяся догадка возникли у Вероники одновременно.

– Ты?
– коротко спросил Стас, пододвигая планшет с запущенным без звука видео к студентке.

Впрочем, ей не нужен был звук, чтобы узнать эту запись и себя-Хэйт на ней. Пума, птички... И "беретик" под занавес.

Вероника не считала себя косноязычной. Редко, когда ей приходилось "лезть за словом в карман". Вообще, когда тебя с раннего детства учат правильной постановке предложений, а вместо игр на свежем воздухе ты предпочитаешь книги (и не только иллюстрированные), с речью по умолчанию все должно быть неплохо.