Шрифт:
Среди множества локаций Тионэи встречаются и такие, попасть в которые непросто. Часть из них связана с заданиями, открывающими доступ к местности, в другие тяжело добраться из-за особенностей расположения.
Открыть новую локацию — значит получить бонус первооткрывателя, увеличивающийся, если локация относилась к скрытым, квестовым или труднодоступным.
Возможные открытия и находки зачастую превосходят самые смелые ожидания! Так, герой, первым поднявшийся на Пик Рока, стал обладателем
Разумеется, в странствиях вас могут поджидать не только слава и богатство, но и неисчислимые опасности. Но ведь риск — это именно то, что будоражит кровь истинных героев!
Пускайтесь в путь, искатели приключений, ведь это увлекательно… и выгодно!
К этой встрече Вероника готовилась: неброский, но наличествующий макияж, светлый брючный костюм (как раз и дождь с порывами ветра унялись, и прохлада еще не сменилась душной парилкой), туфли на шпильках.
— Будем рассматривать, как камуфляж, — мазнув финальным штрихом блеском для губ, усмехнулась девушка. — Камуфляж в формате женской логики.
Мимикрировать под окружающую среду необходимости не было, а вот отвлечь внимание — очень даже, отсюда и «формат».
Не зная подоплеки срочной встречи, едва ли не в ультимативной форме навязанной, сложно было строить предположения или продумывать ответы — иными словами, козырей на руках в этой партии у Вероники не было. Вот она и надумала выбрать «рубашку» колоды поприятнее глазу — а вдруг, да отвлечется собеседник?
— Карточные игры — дурной тон, — утихомиривая неожиданное волнение (не мандраж, но что-то близкое), начала «забалтывать» сама себя Вероника. — Шахматы или, на худой конец, нарды, куда занятнее. Да хоть бы маджонг азиатский. Но там разве что доску раскрашивать или стол…
«Домашняя» девочка, по правде говоря, знала только одну карточную игру — «дурака подкидного», однажды показанного дядей Мишей, лучшим другом и сокурсником папы… «Люди лгут, девочка. Лгут, когда им это выгодно», — дядя Миша не просто хотел кусочек клиники отпилить, он надеялся получить ее всю.
Тренькнул мобильный — Стас смс-кой оповещал свою студентку о том, что ждет возле парадной.
Она глянула на экран, затем, нахмурившись, швырнула аппарат на диван — так и не разобьется, и внезапно нахлынувшую злость хоть частично сорвать можно…
— Боги, какая пошлость, — с недовольною миной прошипела Вероника, спешно расстегивая пуговички на блейзере. — Сверху-то не каплет, а остатки луж и грязюку на тротуарах никто не отменял, угу…
«Намарафетилась, дурочка с переулочка», — раздевшись и приступив к смывке грима, мысленно глумилась над собой девушка. «Покорить красотою небесной решила куратора?»
С дивана укоризненно пиликал мобильный, гоняя по кругу мелодию из стандартного набора.
— Перетерпите, Станислав Анатольевич, — роясь в шкафу (метра за четыре от дивана),
Пару минут спустя она была готова: темно-синие джинсы (относительно даже новые), широченный лиловый полувер и выражение лица «не трогать: ни руками, ни словесно, ни мысленно».
Забракованный костюм, тем не менее, был аккуратно повешен на плечики — пригодится для визита к «милой женщине», та вечно проезжалась по выбору цветовой гаммы в одежде пациентки…
— Спускаюсь, — ровным (на удивление) голосом лаконично высказала Вероника, удосужившись, наконец, ответить на вызов.
К счастью для себя, Стас не стал задавать вопросов.
Зато не поскупилась на вопросы Вероника — к службе обслуживания лифтов. Вопросы были красочными, многочисленными и все, как один, содержали минимум цензурных слов. Времени у нее было предостаточно, семь этажей все-таки, и с каждым лестничным пролетом обороты становились все цветистее.
Впрочем, к первому этажу она решила, что ей просто фатально не везет с лифтами, а Стас не заплесневеет от дополнительного ожидания. Но ходу все-таки прибавила.
Именно это ускорение и стало фатальным (плюс взгляд, направленный на машину Стаса, до неприличия близко к парадной припаркованную, а не под ноги). А еще то, что моська-пустолайка, претендующая на «звание» собаки, в кои-то веки молчала. Псина улеглась прямо под ступеньками, вытянув хвост (длиною с саму псину), и не успела убраться с дороги мчащейся Вероники: то ли страх подвел (много ли надо, чтобы существо размером с пенал остолбенело от ужаса?), то ли возраст (сколько себя помнила девушка, эта брехливая скотинка оглашала своим мерзким голосом двор ежедневно, по четыре-пять раз за день, так что годиков живности было немало). Псина лаяла на все и на всех, кроме своей хозяйки. Всегда.
До сего дня — и встречи с нижней конечностью Вероники. Отчаянный визг огласил двор, а секундой позже заорала и владелица псины.
— М-мать, — поспешно отскочив от визжащей и скалящей зубы моськи, ругнулась девушка. — Мои извинения.
Последнее обращалось к старушке, хозяйке животного.
Та разразилась потоком брани — и вовсе не в духе питерской интеллигенции.
Вероника запрокинула голову. Наверху морщинилась облачная серость, буднично и безразлично. Внизу же бушевала старушка, скулила помесь болонки и таксы, сигналил автомобиль, движению которого, кажется, мешала машина Стаса… Стаса, который совсем уж не вовремя решил из этой машины выбраться, и теперь просто не мог не слышать отвратительного «разговора».
— Вы закончили? — вклинилась в череду обвинений («дрянь паршивая, молодая, значит, на всех плевать можно, мою Тосечку чуть не угробила, иродка» и так далее, с редкими паузами, когда бабулька набирала воздуху) Вероника. — Так я еще раз извинюсь и пойду. Меня ждут.
Старушка завертелась, видимо, выискивая ожидающих — и нашла, разумеется. Она тут же надула щеки, сжав губы в тонкую полоску, и тряхнула седой косицей.
— Немыслимо! — взвилась «пострадавшая», гневно сверкая глазами. — Хорошо, что они до сегодня не дожили. Экой шалавой выросла, родители бы со стыда сгорели. Погань, шалашовка!