Градгродд. Сад времени. Седая Борода
Шрифт:
— Хм, я так понял. — Хауэс пожал плечами, как будто хотел продолжить, но потом передумал и сказал о другом: — Нам надо переправить Силверстона в более надежное место. Дворец наводнен шпионами режима. К сожалению, безопасных мест совсем немного. И потом… видите ли, Силверстон — человек предельно осторожный. Он постоянно дрожит за свою жизнь, теперь главная его забота — передать свои знания в надежные руки… Мои руки он не считает достаточно надежными, потому что вообще не доверяет военным… Погодите-ка… Ох, голова моя дырявая! Ведь вы, Буш, как раз тот человек, который ему нужен! Вы ведь
Оба поспешно шагнули к двери — и вдруг недоверчиво переглянулись.
— Ну, ведите меня, показывайте дорогу, — поторопил Буш. — Вам придется поверить мне на слово, что я не собираюсь стрелять вам в спину!
Им снова овладела знобящая мысль, что его собственное сознание прячет что-то от него самого. Но размышлять об этом сейчас он не мог, подавленный горем и сознанием своей вины в смерти Энн.
Пока оба Странника, колеблясь, смотрели друг на друга, Леди-Тень не спеша покинула комнату. Это заставило Хауэса встрепенуться, как будто ее пример помог капитану решиться.
— Ну, вперед! — скомандовал он.
Опять оказавшись в коридоре, Буш почувствовал, что задыхается, и судорожно втянул воздух через фильтр. Возмездие за Энн и Лэнни уже пустилось за ним в погоню, он боялся даже представить, какую форму оно может принять.
Хауэс по пути засыпал его наставлениями; Буш едва слушал его. Приближался обеденный час, коридор теперь был полон. Если бы Хауэсу взбрело в голову пристрелить Буша прямо здесь и сейчас, эти люди и знать бы не знали о случившемся и преспокойно проходили бы сквозь его тело… Как проходили сквозь тело лежащей в спальне бедной Энн.
— Силверстон сейчас, должно быть, в Западной гостиной, — бросил Хауэс через плечо.
Кругом сновали люди, щеголяющие фраками, декольте, расшитыми шелковыми жилетами, и на каждого гостя приходилось, по крайней мере, по одному ливрейному лакею. Буш внимательно вглядывался в них, разыскивая силуэты потемнее.
Наконец путники оказались у нужной двери. Ее охранял важный человек в ливрее, краски которой были куда плотнее, чем краски окружающих предметов. Но стоило Бушу вскинуть пистолет, как Хауэс перехватил его руку:
— Он — один из наших. — И, обернувшись к стражу, капитан спросил: — Все спокойно?
— Силверстон пока там; никто не входил, не выходил и не вламывался.
Хауэс нахмурился, кивнул и скользнул за полуоткрытую дверь. А Буш продолжал топтаться, в упор разглядывая стража, как недавно капитан разглядывал Леди-Тень… Похоже, он совсем разучился делать различие между другом и врагом. Мрачные предчувствия не давали ему потянуть ручку двери на себя.
Но когда Буш представил, каким облегчением будет сбросить с плеч гору нервного напряжения, смеясь над своими страхами, он прошел в комнату вслед за Хауэсом.
Оглушительный удар тут же свалил его с ног.
Буш не сразу понял, что лежит, согнувшись пополам и уткнувшись лицом в узорчатый турецкий ковер. Он попытался сесть — и ему с трудом, но удалось это сделать. И тут же его затылок защекотало от холодка пистолетного дула.
— Это кто еще такой? — рявкнул кто-то над ним.
— Мой друг, — ответил голос Хауэса.
Буш оглядел комнату —
— Это вы во всем виноваты, — прошептал он Бушу. — Не провозись я столько с вами, все могло бы обернуться иначе!
Хауэс принялся было сыпать ругательствами в адрес привратника, но новый удар заставил его заткнуться.
Пятый член компании стоял у окна, изредка в него поглядывая. Возле него обнаружилось кресло, к которому был прикручен человек с кляпом во рту. Буш догадался прежде, чем вгляделся в его лицо, что это был Силверстон.
— Ну вот — все оказалось легче, чем мы боялись, — произнес тот, кто стоял над Хауэсом, — видимо, предводитель всей шайки-лейки. На нем красовались серый плащ и цилиндр, и этот костюм никак не вязался с его злорадным, хотя и умным лицом.
— Да, мне следовало бы знать тебя лучше, Гризли. Ну, давай, действуй, вперед! — процедил сквозь зубы Хауэс.
Гризли. Бушу уже приходилось слышать это имя. Или кличку? Где же… Ну да, конечно: лейтенант, один из былых приверженцев Болта. Просто сменил начальство, вот и все.
— Мы отправим вас назад, в две тысячи девяносто третий, тебя, Хауэс, и твоего прихвостня, — процедил носивший медвежью кличку. — Вы предстанете перед судом по обвинению в государственной измене, в измене правительству, которому я имею честь служить. Вам введут сейчас дозу КСД, и мы доставим вас, тепленьких, домой. Силверстону мы, разумеется, не гарантируем больших удобств на время Странствия.
Гризли кивнул стоявшему рядом агенту, который поспешно извлек из ранца шприц и ампулы. Но вдруг массивная дверь распахнулась, и в комнату вошли несколько ливрейных слуг. Гризли и компания нервно дернулись, но лакеи были в этой эпохе у себя дома: они прошли сквозь Странников, и глазом не моргнув. До их прихода гостиная была совсем пуста. Лакеи шли гуськом, раздувшись от важности, и поправляли тяжелые портьеры.
Гризли и его люди явно были новичками в Странствиях, потому что зрелище отвлекло их внимание, и Буш начал прикидывать, сумеет ли он вырваться и скрыться за дверью. Такая попытка при обычных условиях была бы обречена на провал, но сейчас стоило попробовать. Буш уже собрался для прыжка, когда произошло еще что-то.
Сквозь стену в комнату вплыли четыре тени из будущего: Леди-Тень, а с нею — трое мужчин. Они словно висели в воздухе; каждый сжимал в бесплотных руках длинную трубку, и трубки эти были нацелены на сотоварищей Гризли.
Буш быстро поднял глаза на Леди-Тень, и, наверное, впервые их взгляды встретились. Она слегка кивнула и прикрыла себе нос и рот ладонью, как бы приказывая Бушу сделать то же самое. В следующее мгновение они уже окружили захватчиков и открыли по ним стрельбу из своего фантастического оружия.