Граф Ад'берт
Шрифт:
— Я не пою старых песен. Я сочиняю новые. Послушай последнюю.
В голове рыцаря зазвучала странная мелодия, рваный ритм которой поддерживался как бы несколькими инструментами, каждый из которых играл в своей тональности. А затем в мелодию вплелся низкий, отзывающийся эхом вибрирующий голос:
Брызги дождя и солнечный свет – Радуги мост прочен. Страшен полет, если воздуха нет, Очень! Ветер несет над землею листок, Ветер ломает крылья, Но побеждают воздушный поток Усилья. ЗнаковКогда смолкли последние звуки мелодии, тот же низкий голос спросил:
— Каково?
Озадаченный Торн не нашел ничего лучшего, чем честно признаться:
— Необычно!
— Еще бы! — удовлетворенно проворчал дракон. — Это я прямо сейчас сочинил! А ты способен прямо сейчас сочинить песню? Попробуй! Обещаю, что буду снисходителен.
Торн почувствовал легкое раздражение. В голосе ящера звучало явное самодовольство и презрение ко всему человечеству, включая самого графа Ад’Берт. Рыцарь принял вызов. Подняв арфу, он резкими движениями пальцев заставил струны издавать плачущие звуки, диссонирующие веселому напеву, под который певец быстро подгонял слова, не слишком заботясь об их смысле:
За соседнею горой Солнце село. Уходила той порой Жизнь из тела. На прощанье говорила, Словно пела: «Ах, какое это было Тело! Если бы нам расставаться Не приспело, Мы свершили б, может статься, Злое дело. Ты бы в пламени спалило Все, что ело… Только ты лишилось силы – Ослабело!» Тело ж молвило ей, став Белее мела: «Выпить я настой из трав Не успело! Колдовству препоны нет, Ты б летела – Принесла б настой и лет Мне, для тела!» Жизнь помчалась, как стрела, Аж вспотела, Но, вернувшись, поняла: Не успела! Помню, поле той порой Шелестело… Ну, а тело под горой – Зеленело.Закончив балладу резким ударом по струнам, рыцарь повернулся к Шелесту Ночи и вызывающе спросил:
— Каково?
Теперь дракон выглядел озадаченным. Он склонил голову набок, вытянул шею и попытался заглянуть в глаза Торну.
— Это ты сейчас сочинил?
— Разумеется, — небрежно ответил граф, — а что тут такого?
— Очень странная песня! Я ее не понял… — ящер не скрывал смущения и разочарования. — Я не нашел в ней человеческой глупости, но не обнаружил также драконьей мудрости. Есть форма,
— В настоящей поэзии всегда должна скрываться тайна, — глубокомысленно заметил рыцарь, и тут же услышал, как где-то поблизости фыркнул кот.
— Такие слова странно слышать от человека, — признался дракон.
Пользуясь замешательством ящера, граф поспешил перевести разговор на менее скользкую тему.
— Что нового в твоем логове? — светским тоном поинтересовался он.
— О, новости превосходные! Звездная Россыпь отложила три яйца: круглые, золотистые, огромные. Меня ждут приятные хлопоты. Маленькие драконы очень прожорливы. К тому же, они требуют постоянного внимания. Однако я надеюсь найти время, чтобы еще не раз посетить тебя в этом замке. Ты разбудил мое любопытство… Мы еще попробуем как-нибудь спеть вместе…
Поняв, что Шелест Ночи собирается улетать, Торн торопливо спросил его:
— Могу ли я преподнести небольшой подарок твоим маленьким драконам?
От изумления огромный ящер едва не свалился с башни. Он расправил крылья, дернулся, затем вновь сложил их и с недоумением обратился к графу:
— Что человек может подарить драконам, да еще если они даже не вылупились из яиц?
— Я не знаю, что можно подарить дракону, который уже вылупился из яйца, но что следует подарить твоим маленьким дракончикам — мне ведомо. Изволь подождать меня немного, чтобы я смог удовлетворить твое любопытство.
Рыцарь быстро спустился со стены. Шелест Ночи с подозрением проследил за его исчезновением, а потом обратился к появившемуся на стене коту:
— Это очень странный граф Ад’Берт. Ты не находишь, что в нем есть что-то, напоминающее, конечно, очень отдаленно, — дракона?
— Нет, нет, — томно отозвался кот, — скорее, в нем присутствует что-то кошачье.
Ящер окончательно растерялся, услышав столь неожиданную сентенцию кота.
Тут, к счастью, появился рыцарь, с явным усилием волочащий на стену большой ларец. Отдышавшись, он откинул крышку, чтобы продемонстрировать Шелесту Ночи массивную золотую цепь, несколько серебряных браслетов и россыпь драгоценных камней.
— Надеюсь, это сгодится твоим детям? — поинтересовался Торн у черного дракона. — Такие вещицы не окажутся лишними в гнезде, где уже лежат три «круглых, золотистых, огромных яйца»?
Прежде, чем ответить, ящер, захлопнув крышку, подцепил когтем кольцо, венчавшее ларец.
— Благодарю тебя, граф! Звездная Россыпь будет очень довольна твоим подарком, — Шелест Ночи расправил крылья, но, подумав, добавил. — Ты слишком много знаешь о драконах. Это меня смущает. Мы еще увидимся, человек!
На мгновение тень скрыла солнце, а затем ящер исчез, оставив рыцаря наедине с котом.
— Ты пробудил любопытство дракона, смутив его, — заметил кот. — Это неплохо. Но ты раздразнил и мое любопытство. Все, что ты делаешь, очень необычно, очень отличается от поведения твоих предшественников.
Торн пожал плечами и, подхватив арфу, спустился в библиотеку. Он чувствовал удовлетворение от того, что получил недвусмысленное подтверждение точности сведений, содержавшихся в маленькой книжице о драконах. Рыцарь поверил ее автору и не ошибся. Ему удалось привлечь внимание Шелеста Ночи, но теперь Торну захотелось завоевать доверие ящера. Из всех существ, населяющих Гибельные Земли, именно драконы более всего манили воображение графа.
В библиотеке его ожидала новая приятная неожиданность. Лежащая на пюпитре Книга раскрылась на главе о драконах. Текст ее выглядел ясным, а повествование оказалось захватывающим. Рыцарь углубился в чтение. Он так увлекся рассказами об удивительных свойствах летающих ящеров, что пропустил время обеда. Лишь когда стало смеркаться, а на стенах запылали факелы, граф закрыл Книгу, чтобы отправиться ужинать.
Глава 6. Первое сражение