Граф Булгаков. Том 2: Золотая Жила

Тесленок Кирилл Геннадьевич

Плюшевый гигант стоял на месте неподвижно, блестя глазами-пуговками. В когтях он по прежнему сжимал фуражку.

— Возьми, — повторил медведь и снова протянул ему головной убор.

Курцевич сглотнул, молча взял фуражку и надел её на голову. Медведь кивнул, после чего посторонился, открывая Филиппу проход.

— Садись, — лапой медведь указал на стул, где Курцевич сидел ранее.

— Зачем? — пан ничего не понимал. Чего это существо от него хочет?

— Садись, — повторил медведь. У него как будто был

ограничен словарный запас.

Пан подчинился. У него особо выбора и не было. Оставалось лишь надеяться… непонятно на что.

Противостоять этому монстру не было никакого шанса. Только не в таком плачевном состоянии, в каком находился Филипп.

Он сел на стул и бросил взгляд на небольшой столик перед собой. Конструкторы, журналы и чашки… всё осталось как было.

Медведь, переваливаясь с лапы на лапу, подошел сбоку и поставил перед Курцевичем небольшую миску с овсяными печеньками. Они выглядели замерзшими, черствыми, покрытыми льдинками.

— Печенье, — сказал медведь.

— Э-э-э… спасибо? — сказал пан, решив попробовать наладить со странным существом диалог.

— Ешь, — сказал медведь, нависая над Филиппом исполинской тенью.

— М-м-м… спасибо, но я не голодный.

— Ешь, — повторил медведь. Его голос, кажется, стал более настойчивым.

Филипп сглотнул. Кажется, выбора ему не оставили. Придется съесть черствую замерзшую печенюху, а иначе… А вот что произойдет, если он откажется, Филипп даже думать не хотел.

Он осторожно взял печенюху и с трудом отломил от нее небольшой кусок. После чего сунул в рот и прожевал.

Было не особо вкусно. Печенька едва крошилась под напором зубов.

— Спасибо, — сглотнув, Филипп кивнул, опасливо косясь на чудовище.

— Пожалуйста, — существо ответило любезно.

Медведь осторожно подцепил когтями чайник, приподнял. Острый коготь со скрипом оставил на фарфоровой поверхности небольшую царапину.

В нос Филиппу ударил отвратительный резкий химический запах. Это был… бензин?

Медведь молча налил бензинчику в чашку и подвинул её к Филиппу поближе. Пан недоверчиво уставился на существо. Оно что, серьезно?

— Чай, — произнес медведь.

— В смысле, какой чай? — с возмущением произнес Филипп. Эта тварь издевается над ним! — Это же бензин!

Медведь наклонился к филипу, придвинув к его лицу свою морду. Так близко, что Филипп мог разглядеть каждую шерстинку на плюшевой шкуре. Кислый запах разложения стал заметно сильнее.

— Это чай, — произнес медведь, — Пей.

— Да я же отравлюсь! — воскликнул Филипп.

Мощный удар сверху повалил его на пол. Под лицом пана треснул столик, в стороны разлетелись куски конструкторов, журналы, осколки чашек.

Медведь

придавил его лапой к полу. Под невероятным давлением Филипп не мог пошевелиться. Ещё чуть-чуть и его раздавят…

— Тупая… ты… дрянь! — прорычал над ухом медведь, — Сколько… раз… тебе… говорить… ПЕЙ… ЧАЙ… ЕШЬ… ПЕЧЕНЬЕ!

Филипп застыл, боясь пошевелиться. Медведь некоторое время что-то бормотал под нос, затем убрал лапу. После чего развернулся и утопал куда-то во тьму.

Вскоре глухие мощные шаги затихли вдалеке.

Филипп кое-как поднялся на дрожащих руках. Из его носа текла кровь, но в целом пан отделался относительно легко. Он успел поднакопить крохи духовных сил. Их хватило, чтобы выстроить какую-никакую защиту.

Филипп осмотрелся, пытаясь собрать в кулак остатки здравомыслия. Существо ушло, и ему вроде бы больше ничто не угрожало. Но это пока… тварь, очевидно, рано или поздно вернется.

Филипп на всякий случай вылил остатка «вкусного чая» на пол. А то еще допить заставят…

Медведь с глазами-пуговками внезапно вышел из тени. В передних лапах он нес обмякшее тело Гриши Омутова. Курцевич вжался в стену, не зная, чего еще ожидать…

Бросив на пана короткий взгляд, медведь подошел к стулу, за которым ранее сидел Филипп, и с удивительной осторожностью усадил в него бессознательного княжича. После чего снова отошел в темноту.

Сердце Курцевича ускорило свой бег. Выглядел княжич не важно. По его виску сочилась кровь, окрашивая бледную кожу и пачкая волосы. Форма княжича была изорвана, его лицо покрывали синяки. Кажется, Гриши досталось ничуть не меньше, чем Филиппу. А может быть и даже больше.

Но он всё ещё был жив. А это вселяло некоторую надежду.

Мысли Филиппа метались в голове, пытаясь разобраться в этой странной и ужасающей ситуации. Что за безумную игру затеяла эта Аномалия? И как вырваться из ее лап?

Он должен найти способ спасти их обоих! Нужно действовать быстро и перехитрить плюшевого ублюдка.

Медведь продолжал маячить на заднем плане. Монстр копался в мусоре, словно что-то искал, и что-то неразборчиво ворчал себе под нос. Его глаза зловеще поблескивали, когда он периодически поворачивал голову в сторону курсантов. Как будто хотел всё держать под контролем.

Наконец медведь распрямился и, глухо топая, ушел куда-то во тьму. Вскоре его шаги затихли где-то вдалеке.

Предположил, что скорей всего где-то там, куда ушел медведь, есть выход… Ведь монстр же должен был как-то затащить сюда их с Гришей?

Пан подошел к Григорию и принялся осматривать его, пытаясь понять, насколько сильно ранен княжич.

* * *

— Тише! — прошептала Катя, в ужасе взглянув в сторону разгромленного паркинга, — Оно идет сюда!