Граф Булгаков. Том 2: Золотая Жила
Шрифт:
Голова осы, кажется, полностью уцелела. Отличный будет трофей. Такой и на стену повесить не стыдно. Над камином. И на званом вечере можно показать.
Да, нападать на такого опасного противника — это был определенный риск. Но выбора особого у меня не было. Я должен стать сильнее, чем быстрее, тем лучше. А самый эффективный способ — побеждать сильных противников и забирать их энергию. Лучше всего — Аномалии.
Я не могу ждать, пока в этот мир не явятся мои братья и сестры. И не попытаются прикончить меня. Да, я возрожусь в Кровавом
Я хочу свободы. И ради неё я готов рискнуть всем.
— Я бодрячком, — задумчиво произнес я, перезаряжая пистолет, — В отличие от комарика…
У меня за спиной послышался шорох. И скрежет. Как будто друг о друга терлись хитиновые сочленения.
Огромная тень накрыла меня с головой. Я обернулся.
С частями тела осы происходило… что-то очень странное. Из разрезов высунулись розовые червеобразные отростки и начали сплетаться друг с другом. Разрезанные кусочки осы соединялись между собой омерзительно причудливым образом.
При этом отростки не выглядели как часть тела осы. Некоторые из них выпадали из осы. Скручивались и ползали, совсем как дождевые черви. Они куда больше напоминали самостоятельные независимые организмы — типа паразитов.
Может быть вовсе не оса является истинной Аномалией?
Движения осы выглядели теперь очень неуверенными. Дергаными и порывистыми. Она больше напоминала марионетку, которую дергали за ниточки. Крылья так и остались валяться на земле отдельными кусочками, вместе с фрагментами пал и другими частями тела.
Я бросил взгляд на свой пистолет.
«Заряд 100 %. Количество сформированных боеприпасов: десять», — гласила мерцающая надпись на датчике.
Быстро он восстановился. Респект князю Омутову и его НИИ.
Перекинув пистолет в левую руку, я быстрым движением извлек меч. Отражение ощетинилось десятками щупалец. Наш противник ещё жив, но очень ослаб.
Его надо добить. Ни единого шанса. А потом забрать себе трофеи.
Звенящее напряжение в воздухе нарастало. Мы стояли друг напротив друга. Я и чудовищный дрожащий гомункул, выдававший себя за осу. В узком переулке. Как два ковбоя на диком западе. Только пистолет был один на двоих. В любой момент зыбкое равновесие грозило перерасти в хаос и боль.
Холодные человеческие глаза и не менее холодные фасеточные глаза насекомого вели безмолвную дуэль воли, пытаясь прочитать слабость противника. Но внезапно произошло то, чего я ну никак вообще не ожидал.
Оса… заговорила со мной.
— Я чувствую в тебе родство… — раздался хриплый низкий голос откуда-то из из её глотки.
Я застыл от неожиданности. Голос был мне незнаком.
Невольно я вспомнил разговор с умирающим Червем. В чем-то похожая ситуация. Но что-то мне подсказывало, что сейчас все иначе…
— Ты же наш… Почему ты сражаешься с нами, брат? — продолжал голос, — Давай вместе убивать
Я, признаться, подофигел. Внезапно чудовище оказалось говорящим. Что с этой Аномалией не так?
— Их мир зыбок и построен на лжи, — продолжал монстр, — Они закостенели в своих заблуждениях… Им нет места в новом мире.
— Что ты такое, тварь? — произнес я. Пистолет и меч я держал всё также крепко.
— Я — голос тех, кто долго молчал… Нас много… больше, чем вы думаете… и станет еще больше… Ты должен быть с нами… а не с ними…
Кто разговаривал со мной? Оса? Черви-паразиты внутри неё? Или же… что-то иное?
— Уже очень скоро… — произнесло существо. Черви сочились из него, падая на землю густыми комками, — Осталось подождать совсем немного…
Глава 3. Опаснейший хищник
Окраины Москвы, складские помещения
граф Илья Сухоруков
— Аха-ха-ха! — разнесся по всему складскому помещению громкий смех князя Омутова, слегка искаженный помехами.
Князь Алексей Петрович, Илья Сухоруков, Якудза, Бегемот и Рита застыли, напряженно глядя на капсулу. Щелчки прекратились, как будто некий механизм завершил свой отчет.
Текли секунды… но ничего не происходило.
Просто смех. И никакого взрыва.
— Это просто пугач, — сказал Бегемот, сунув руку в капсулу, — Да, пугач, там нет взрывчатых веществ. Шеф, все спокойно! Бомбы нет, ложная тревога!
Сухоруков, Якудза и Рита перевели дыхание.
— Я чуть не обосрался, без базара, — заявил Бегемот во всеуслышание.
«Я тоже», — говорил напряженный взгляд Якудзы.
Никто из них не заметил, как из капсулы выбрался небольшой шмель. Быстро перебирая лапками, насекомое заползло куда-то под стол. И притаилось в тенях. На голове, в месте, где она переходила в спинку, у шмеля блестела небольшая, едва заметная металлическая пластина.
— Ну и шуточки у тебя, старик Омутов… — проворчал Петр Алексеевич, — Бегемот, там есть еще что-нибудь?
— Не, пусто… Только пугач и, кажется, маячок… — Бегемот продолжил исследовать капсулу.
— Проклятье… — Петр Алексеевич поморщился, — Не отключай его пока.
— Хорошо, шеф, — ухмыльнулся Бегемот, — Как скажете.
Граф облизал пересохшие губы.
— Можете убить меня, но это ничего не изменит, — сказал Сухоруков. Ему отчаянно хотелось курить. Как никогда в жизни. Никотиновая зависимость душила, стерва, — Вы крепко сели на мель, князь. И песенка ваша спета.
Внезапно Петр Алексеевич, человек с большим влиянием и богатством, мастер интриг и заговоров… улыбнулся. Впервые за все время. И эта улыбка заставила Сухорукова содрогнуться всем существом. Это была улыбка самого дьявола.