Граф и Фейри. Том 2

Mizue Tani

– Говорите, Дорис тоже на этом корабле?

– Скорее всего. Она тоже была заперта на том складе. А потом лорд Грэхэм пришёл на склад и, должно быть, забрал её на этот корабль вместе со мной.

Розали выглядела удивлённой. Она, должно быть, никогда и не думала, что Дорис может быть там. Но то, что Грэхэм был преступником, она должна была понять после того, через что прошла.

– Я не знала, что дядя держал Дорис взаперти. Он наш родственник, и я доверяла ему. Поверить не могу, что он сделал всё это ради семейных денег…

Розали, нервничая, остановилась,

как вкопанная.

– Я не могу встретиться с Дорис. Я сделала столько гадостей ей, и я даже сказала, что хочу, чтобы она исчезла… Поэтому я не знала о том, что произошло, и думала, что она поправляет здоровье в деревне. Я даже не отправила ей сочувственное письмо и обиделась, что она не написала мне ни слова.

– Но мисс Дорис не казалась разозлённой на вас. Если вы хотите помириться с ней, просто извинитесь.

– Извиниться? – ответила Розали с сильно озадаченным взглядом. – Я не могу извиниться. Если я сделаю это, я стану неудачницей.

– Это не проблема…

– Но, это Дорис виновата, она скрывала что-то от меня. Этого никогда не случилось бы, если бы она рассказала мне правду о дяде.

– Думаю, вы всё же чувствуете, что сделали ей что-то плохое, не так ли?

– Но я не хочу извиняться. С тех пор как мы потеряли родителей в том несчастном случае, я была той, кто защищал её. Я оберегала девочку, которая постоянно плакала. Я могла быть единственным близким ей человеком, и все-таки, если я извинюсь, это всё равно, как если я скажу, что я плохая, противная девчонка. И тогда Дорис точно отдалиться от меня.

– Вы самая настоящая собственница.

– Это потому, что если бы у меня не было Дорис, если бы у меня не было той, кто разделял со мной боль от потери родителей в семь лет…

– Тогда вам тем более нужно спасти её…

– Нет, я не могу, я не хочу видеть её, я никогда не извинюсь!

Возможно, она так упорно отказывалась, потому что вместо того, чтобы бояться опасности, надвигающейся на неё и Дорис, она боялась того момента, когда её подруга, которую она не знала, как удержать рядом с собой, иначе, чем полностью подчиняя своим эгоистичным желаниям и побуждениям, оттолкнёт её.

Розали оставалась на том же месте, и не похоже было, чтобы она собиралась двигаться, и Лидия не могла ничего тут сделать.

– Я пойду искать мисс Дорис. Так, вам нужно спрятаться в этой комнате. Понимаете? Будьте осторожны и не попадитесь людям Грэхэма. И ведите себя тихо.

Розали не ответила, но Лидия знала, что ей нельзя больше терять время. Она отошла от Розали и, уверившись, что Нико следует за ней, хоть и выглядит так, словно считает её действия абсурдными, начала осматривать помещения, которые ещё не проверяла.

– Какие всё-таки люди проблематичные. Не могу понять, почему у них такие странные, искажённые мысли.

– Да. Всё разрешиться, если просто высказать свои чувства тому человеку, о котором ты заботишься.

Тем не менее, она могла примерно представить чувства Розали. Даже если ты заботишься о ком-то, это не значит, что он примет твои чувства, и ты боишься той боли, когда твоё доверие и надежды

предадут.

Как молодая девушка, говорившая, что может видеть фейри, Лидия, к которой всегда относились как к помешанной, тоже имела такую сторону, которая оставила попытки понравиться другим.

Она не только могла видеть фейри, но и питала надежду когда-нибудь стать похожей на мать и пыталась давать советы тем, кто получил травму по вине маленького народца или страдал от их действий, но они только думали, что она врёт им или подшучивает над ними, и воспринимали её, как досадную приставалу.

Она знала, что способности фейри-доктора трудно понять обычным людям, и думала, что этого не изменить. Даже если бы она влюбилась в кого-нибудь, она, возможно, не смогла бы заставить себя признаться в своих чувствах и была уверена, что бросила бы эту затею с самого начала. Даже если они открыто не относились к ней как к сумасшедшей, люди, которые не верят в существование фейри, не могли избавиться от жуткого, леденящего чувства, вызываемого способностью Лидии.

«Интересно, а что насчёт Эдгара?» – ей было любопытно, потому что он был тем редким человеком, которые отнесся к Лидии непредвзято. Если бы дело касалось только принятия способностей фейри-доктора и её самой как нормального человека, она продолжала бы оставаться настороже и ничего не могла бы поделать со своей бдительностью. С другой стороны, она была в восторге, когда к ней относились как к товарищу, и хотела, чтобы она могла доверять им. Вот почему она не желала, чтобы Эдгар сделал что-то настолько безответственное и бросил двух девушек в беде. Она хотела, чтобы понятыми были не только её способности, но и её чувства. И всё же она не могла заставить себя прямо выразить это, и, в конечном итоге, дала ему пощёчину и начала борьбу, из-за которой она совсем не отличается от Розали.

Рассказать правду на самом деле было довольно трудно.

Она спрашивала себя, был ли этот большой лгун просто не в состоянии говорить правду. Он не мог открыть другим людям правду о своём криминальном прошлом, хоть он и делал это только для того, чтобы сбежать от Принца. Даже свою месть за друзей он не мог объяснить наивной Лидии, которая выросла и жила в мирном мире.

Должно быть, поэтому он продолжал держать Лидию в неведении и использовал её, хоть полностью осознавал опасность. И к тому же он, вопреки ожиданиям, беспокоился за неё и сдержал слово, он спас её.

Он был человеком, намерения которого она не могла прочитать.

Но нельзя сказать, чтобы она совершенно не могла понять его, и так как она чувствовала, как будто временами она могла прикоснуться к его мыслям, Лидия оказалась в этом месиве.

Эдгар, чтобы привлечь Лидию к своим делам, упомянул «яйцо фейри» и туманного человека и использовал её как приманку, но она хотела надеяться, что он на самом деле ждал кого-то, кто спасёт его. Он попросил её в лодке на озере помочь спасти его погибших товарищей из тумана, и она пришла к выводу, что то, о чём он говорил тогда, и было тем, на что он в действительности надеялся.