Граф Монте-Кристо
Шрифт:
«Я это предсказывал».
Он медленно и с ударением произнес:
– Кто же умирает на этот раз? Кто эта новая жертва, которая предстанет перед богом, обвиняя нас в преступной слабости?
Мучительное рыдание вырвалось из груди Вильфора; он схватил доктора за руку.
– Валентина! – сказал он. – Теперь очередь Валентины!
– Ваша дочь! – с ужасом и изумлением воскликнул д’Авриньи.
– Теперь вы видите, что вы ошибались, – прошептал Вильфор, – помогите ей и попросите
– Всякий раз, когда вы посылали за мной, – сказал д’Авриньи, – бывало уже поздно, но все равно я иду; только поспешим, с вашими врагами медлить нельзя.
– На этот раз, доктор, вам уже не придется упрекать меня в слабости. На этот раз я узнаю, кто убийца, и не пощажу его.
– Прежде чем думать о мщении, сделаем все возможное, чтобы спасти жертву, – сказал д’Авриньи. – Едем.
И кабриолет, доставивший Вильфора, рысью домчал его обратно вместе с д’Авриньи в то самое время, как Максимилиан стучался в дверь Монте-Кристо.
Граф был у себя в кабинете и, очень озабоченный, читал записку, которую ему только что спешно прислал Бертуччо.
Услышав, что ему докладывают о Морреле, который расстался с ним за каких-нибудь два часа перед этим, граф удивленно поднял голову.
Для Морреля, как и для графа, за эти два часа изменилось, по-видимому, многое: он покинул графа с улыбкой, а теперь стоял перед ним, как потерянный.
Граф вскочил и бросился к нему.
– Что случилось, Максимилиан? – спросил он. – Вы бледны, задыхаетесь!
Моррель почти упал в кресло.
– Да, – сказал он, – я бежал, мне нужно было с вами поговорить.
– У вас дома все здоровы? – сказал граф самым сердечным тоном, не оставлявшим сомнений в его искренности.
– Благодарю вас, граф, – отвечал Моррель, видимо, не зная, как приступить к разговору, – да, дома у меня все здоровы.
– Я очень рад; но вы хотели мне что-то сказать? – заметил граф с возрастающей тревогой.
– Да, – сказал Моррель, – я бежал к вам из дома, куда вошла смерть.
– Так вы от Морсеров? – спросил Монте-Кристо.
– Нет, – отвечал Моррель, – а разве у Морсеров кто-нибудь умер?
– Генерал пустил себе пулю в лоб, – отвечал Монте-Кристо.
– Какое ужасное несчастье! – воскликнул Максимилиан.
– Не для графини, не для Альбера, – сказал Монте-Кристо, – лучше потерять отца и мужа, чем видеть его бесчестие: кровь смоет позор.
– Несчастная графиня! – сказал Максимилиан. – Больше всего мне жаль эту благородную женщину!
– Пожалейте и Альбера, Максимилиан; поверьте, он достойный сын графини. Но вернемся к вам; вы хотели меня видеть; я очень рад, если могу быть вам полезен.
– Да, я пришел к вам в безумной надежде,
– Говорите же!
– Я даже не знаю, – сказал Моррель, – имею ли я право хоть одному человеку на свете открыть такую тайну, но меня вынуждает рок, я не могу иначе.
И он замолчал в нерешительности.
– Вы знаете, что я вас люблю, – сказал Монте-Кристо, сжимая руку Морреля.
– Ваши слова придают мне смелости, и сердце говорит мне, что я не должен иметь тайн от вас.
– Да, Моррель, сам бог внушил вам это. Скажите же мне все, как вам велит сердце.
– Граф, разрешите мне послать Батистена справиться от вашего имени о здоровье одной особы, которую вы знаете.
– Я сам в вашем распоряжении, что же говорить о моих слугах?
– Я должен узнать, что ей лучше, не то я с ума сойду.
– Хотите, чтобы я позвонил Батистену?
– Нет, я сам ему скажу.
Моррель вышел, позвал Батистена и вполголоса сказал ему несколько слов. Камердинер спешно вышел.
– Ну что? Послали? – спросил Монте-Кристо возвратившегося Морреля.
– Да, теперь я буду немного спокойнее.
– Я жду вашего рассказа, – сказал, улыбаясь, Монте-Кристо.
– Да, я все скажу вам. Слушайте. Однажды вечером я очутился в одном саду; меня скрывали кусты, никто не подозревал о моем существовании. Мимо меня прошли двое; разрешите мне пока не называть их; они разговаривали тихо, но мне было так важно знать, о чем они говорят, что я напряг слух и не пропустил ни слова.
– Начало довольно зловещее, если судить по вашей бледности.
– Да, мой друг, все это ужасно! В этом доме кто-то только что умер; один из собеседников был хозяин дома, другой – врач. И первый поверял второму свои опасения и горести, потому что уже второй раз за этот месяц смерть, быстрая и неожиданная, поражала его дом, словно ангел мщения призвал на него божий гнев.
– Вот что! – сказал Монте-Кристо, пристально глядя на Морреля с неуловимым движением поворачивая свое кресло так, чтобы оказаться в тени, в то время как свет падал прямо на лицо гостя.
– Да, – продолжал Максимилиан, – смерть дважды за один месяц посетила этот дом.
– А что отвечал доктор? – спросил Монте-Кристо.
– Он отвечал… он отвечал, что смерть эта кажется ему неестественной и что ее можно объяснить только одним…
– Чем?
– Ядом!
– В самом деле? – сказал Монте-Кристо с тем легким покашливанием, которое в минуты сильного волнения помогало ему скрыть румянец или бледность, или просто то внимание, с каким он слушал собеседника. – В самом деле, Максимилиан? И вы все это слышали?