Граф Орлов, техасский рейнджер
Шрифт:
Наверно, он нечаянно помолился об этом во сне, когда задремал после обеда, потому что внезапно его разбудил свист наблюдателя, и Хью крикнул с колокольни:
— К нам гости! Это Пабло! Вон он, скачет сюда во весь опор!
Пабло Гомес соскочил с коня и подбежал к Джерико, и тот широко распахнул объятия навстречу старому другу, словно они не виделись сто лет.
— Пабло! Как дела?
— Все отлично.
Кривой спросил, с презрительной улыбкой наблюдая за тем, как они радостно похлопывают друг друга по плечам:
— Ну что, ты выследил
— Это не так легко, амиго. А вот вас, ребята, выследить гораздо легче. Я удивляюсь, что вы еще не навели на нашу берлогу ищеек.
— Что? — Кривой схватился за кобуру.
— Ваши кони натоптали дорогу сюда, ее только слепой не увидит. Если вам так часто приходится ездить в город, могли бы хотя бы возвращаться разными путями. И не всей толпой, а по одному.
— Нет там никаких следов! — сказал Кривой, но руку с кобуры убрал. — Это тебе с жары померещилось.
— А еще мне померещилось, что воняет дымом и дерьмом, как будто здесь свинарник, — кивнул Пабло. — Да шериф давно нашел бы вас по запаху.
Джерико живо отыскал глазами Индуса, и тот мгновенно вскочил на своего коня и вылетел со двора.
Пабло Гомеса можно было упрекнуть во многом. Например, он был трусоват и ленив, и поэтому часто отговаривал своего главаря от многих задуманных планов. Но зато Джерико был уверен — уж если Пабло согласился на какое-то дело, то это дело обязательно выгорит, и с хорошим наваром. В награбленном барахле Пабло разбирался лучше всех, даже лучше Индуса. Тот, бывало, вертит перед носом какую-то сверкающую бирюльку, слюни пускает, а Пабло глянет — и в мусор ее: стекляшка дутая. Что же до лошадей, то и здесь Пабло Гомеса не мог бы надуть ни один барышник. И самое главное — Пабло обладал удивительным чутьем на опасность.
Индус вернулся через минуту и доложил:
— Следов не так уж и много. Но лучше бы их замести. И запах тоже чувствуется.
— Засиделись мы тут, — заметил Канисеро.
— Да, пора браться за дело, — прогудел Уолли.
— Пора, — согласился Джерико. — Канисеро, Индус! Сделайте что-нибудь со следами. Пабло! Отдохни, перекуси, Уолли тебя покормит.
Они присели у очага. Пабло с жадностью набросился на похлебку, но Джерико его остановил:
— Ты ничего не рассказал. Я жду.
— Что же мне — болтать при чужих? — Пабло впился зубами в свежую лепешку. — До чего мне надоели сухари… Ну, что я могу рассказать? Пескарь ждал нас у старшего Родригеса. Дилижанс он подогнал больно приметный — с почтовыми знаками. Мы на нем домчались до Пекоса, да и бросили на берегу. До деревни добрались спокойно, встретили нас хорошо. Вот и всё.
— Англичанин открыл чемодан?
— Чемодан-то он открыл. Но… — Пабло замялся. — Там оказались только письма.
Джерико нахмурился.
— Письма?
— Одни бумажки! Клянусь могилой матери, ни доллара!
Джерико отмахнулся:
— Плевать! Я и раньше знал, что в чемодане ничего ценного. Мне надо было проверить Англичанина.
Пабло не удержался от вздоха облегчения.
— Мы заперли
— Его еще нет.
— Мог бы уже вернуться, — недовольно пробурчал Пабло, поднес ложку ко рту и вопросительно глянул на Джерико.
— Ешь, ешь. Набирайся сил.
Он круто повернулся и пошел внутрь часовни, на свою постель. Нетерпение просто выжигало его изнутри, но он спокойно повалился в овчину и застыл, глядя в сводчатый потолок. Англичанин справился с чемоданом. Значит, справится и с сейфом. Джерико не ошибся в нем. Он с первого взгляда понял, что это парень может быть полезным.
С первого взгляда? Нет, скорее, с первого слова. Как только Англичанин открыл рот, стало ясно, что он из той самой породы, какая нужна для дела. Семья Гривсов жила в Нью-Йорке, пока не подалась на Запад. И восточный говор значил для Джерико очень много. Тот, кто говорит так же, как его отец, не способен обмануть. Он способен на любую работу, если за нее платят. Способен на убийство, если оно необходимо для работы. И значит, способен стать настоящим компаньоном. В общем, тот, кто говорил по-восточному, был весьма ценным приобретением для Джерико. Жаль только, что такие люди почти никогда не встречались ему.
Он снова подумал, что пора избавляться от тех, кто его окружает. Скоро, скоро в его жизни наступят перемены. И тогда он скажет им «прощай». Прощай, тупица Уолли. Прощай, хитрюга Индус. Прощай, Пабло…
Забавно — Пабло явно боялся сообщить, что в чемодане не оказалось денег. Дурак. Что значит лишняя пара сотен по сравнению с миллионом, который предстоит достать Англичанину!
Тишина окутала двор, слышно было только как скребет ложка по оловянной миске («Пабло, — улыбнулся Джерико, — отощал в дороге») да скрипит пустая рама в проеме окна, качаясь под легким ветром.
Он незаметно задремал, и Индус осторожно потряс его за плечо:
— Джерико… Что-то не то у нас делается…
— Что? — он приподнялся на локте, кулаком протирая глаза. — Ты о чем?
— Да я о следах… Мы все сделали, как ты сказал. Заровняли, присыпали пылью, все чисто. Только вот… Канисеро нашел чужой след. Чужая лошадь.
— Где?
— На самом краю деревни. Стояла за первым домом.
— Почему ты решил, что чужая?
— Помет с овсом, — коротко сказал Индус. Ему не надо было напоминать Джерико, что их лошади давно не видели овса. — Откуда пришла, не видно. Куда ушла, тоже не видно. Но помет остался.
— Может, это Пабло наследил?
— Да нет, — Индус помотал головой. — Эта лошадь была здесь вчера. Или сегодня ночью.
— Кто дежурил ночью?
— Люди Кривого.
— Да, эти могли проспать.
Джерико потер лоб. Индус сидел на корточках рядом с его постелью, у ног хозяина, как верный пес.
— Думаешь, у нас был гость?
— Не знаю, не знаю…
— Ладно, не тяни, — раздраженно одернул его Джерико. Он терпеть не мог, когда кто-то пытался скрыть от него разные неприятные новости.