Граф Рысев 7
Шрифт:
— Добей его и вынимай макр. Мне сейчас совершенно точно не нужны дополнительные потрясения. — Сказал я, наблюдая, как егерь справляется с моим поручением.
Ванька вдобавок ко всему владел даром воды. Это было немного удивительно, потому что Рысевы практически всегда были огневиками. Но, что уж говорить — удобно. Не надо было искать воду, чтобы руки и вынутый макр помыть. У Вани заблестели глаза. Уровень у него был второй, и даже такого мелкого макра хватило, чтобы вызвать эйфорию.
— А вот тут этот хмырь упал, — радостно проговорил Ванька показывая на место, где, по его словам,
— Ваня, сосредоточься, — Мамбов взял его за плечи и заставил посмотреть себе в глаза. Вот ведь змей, не удивлюсь, если Олег легким гипнозом владеет. — Где стояла машина?
— Вот там, — егерь махнул рукой в сторону низкорослого куста, одиноко стоящего неподалёку. При этом он не отводил взгляда от темных глаз Мамбова.
— Отлично. — Олег отпустил его, и быстрым шагом пошёл к кусту. Я шёл за ним, оставляя Ваньку приходить в себя рядом с добычей.
Возле высохшего куста мы с Мамбовым остановились. Я присел на корточки и заглянул под неизвестное мне растение.
— Ну что? — Спросил Мамбов, наклоняясь ко мне.
— Ничего, — проговорил я задумчиво, пошевелив кинжалом пожухлую траву. Послышался шум двигателя и к кусту подъехала машина, из которой выскочил Славка и бросился к стоящему над тушей твари Ваньке. Проводив его взглядом, я добавил. — Что-то мы упускаем.
— И я, кажется, знаю, что именно, — Мамбов выпрямился. — У этого урода не было цели что-то спрятать так, чтобы никто не нашёл. Он был почти уверен, что сюда никто не явится. А если гости нагрянут в пещеру, то он всегда успеет сбежать. И прихватить с собой вещички, не без этого. Он даже предположить не мог, что у тебя с женой настолько извращённые отношения. Что ты, вместо того, как это сделали многие мужья, не подарил ей кафе для развлечения, а заказал винтовку и благословил на охоту за всякими неразумными двуногими.
— Олег, ты сейчас пытаешься меня вывести из себя? Это своего рода провокация? — спросил я, поднимаясь и вставая рядом с ним.
— Вон туда посмотри, — Мамбов указал чуть в сторону от куста, и я увидел белый плоский камень, лежащий на земле. Он настолько выделялся среди остальной серости, что я ударил себя по лбу ладонью.
— Вот так просто? — задал я риторический вопрос и подошёл к камню.
Сдвинулся он в сторону довольно легко, стоило найти рычаг и повернуть его. Камень закрывал яму в земле, из которой мы вытащили большую шкатулку. Она была битком набита макрами разной ценности и ценовой категории, а сверху лежал пакет, запечатанный большой сургучной печатью.
— Здесь весьма сложные чары, — проговорил я, вытаскивая пакет. — Ну что, попытаемся вскрыть, с вероятностью в пятьдесят процентов уничтожить содержимое, или будем выслуживаться до конца?
— Выслуживаться, — после небольшой паузы сказал Мамбов. — Ты как?
— Относительно нормально, — я бросил пакет обратно в шкатулку и захлопнул крышку. — Мне приходится постоянно себя контролировать, но я чувствую каждый всплеск огня и могу его погасить. — Я прислушался к себе и добавил. — Призывать дар огня я сейчас самостоятельно не рискну, просто не представляю, что желать с таким огромным потоком. Разве что огненный
— Тогда поехали, отдадим пакет Медведеву. Сдаётся мне, что Дмитрий Фёдорович только из-за него здесь торчит.
Ванька уже очухался, и они вдвоём со Славкой сноровисто упаковали добычу таким образом, что вся туша влезла в багажник. Вот только попасть к Медведеву сегодня нам всё же не удалось. Пока мы заехали за Игнатом и Володей, пока пересели в другую машину, пока вернулись в форт, — наступил вечер.
Так что мы вернулись домой, чтобы поделить макры, и решить, что будем делать дальше. Утром я проспал. Поцеловав в обнажённое плечо спящую Машу, которая впервые на моей памяти не вскочила ни свет, ни заря, я направился в гостиную, где меня уже ждали дед и Мамбов.
— Я уезжаю, — обрадовал меня дед, указав на уже собранные чемоданы. — Я рад, что с тобой всё в порядке, но у меня полно дел. Так что, увидимся на каникулах. — Дед обнял меня и вышел, оставив меня с Мамбовым.
— Ну что, надо найти Медведева… — я не успел закончить фразу, как в комнату заглянул Игнат.
— Ваше сиятельство, Дмитрий Фёдорович узнал, что вы вернулись и приехал вас навестить, — сообщил мой помощник.
— Не стоит заставлять Дмитрия Фёдоровича ждать, — быстро ответил я ему.
Медведев вошёл в гостиную, поприветствовав нас кивком головы.
— Раз Сергей Ильич уезжает, значит, с тобой всё в порядке, — он не спешил садиться и смотрел на меня вопросительно.
— Да, я чувствую себя лучше, и, вот… — я протянул ему пакет, обнаруженный в тайнике мага. — На печати наложены заклятья, мы не решились его вскрывать.
— Этот день нужно непременно отметить в календаре, как день, когда Рысев и Мамбов решили поступить полностью разумно, не поддаваясь на провокации юношеской бравады. — Медведев забрал у меня пакет, осмотрел его, и сунул за пазуху. — Что же, я рад, что ты идёшь на поправку. Я же завтра уезжаю.
— Дмитрий Фёдорович, что вам удалось выяснить? — тихо, но твёрдо спросил я, не отводя взгляда от него.
— Заговор, — он ухмыльнулся. — Разоблачать заговоры против государства стоит первой строчкой наших с вами обязанностей. Маг оказался замазан по макушку. Сюда рванул, чтобы спрятаться от заговорщиков, которые стали непредсказуемыми, а потому опасными. Надеялся найти нового сильного покровителя. И не сказать, что не нашёл на свою беду.
— Мы можем узнать подробности? — спросил хмурый Мамбов.
— Нет, Олег. — Медведев покачал головой. — Здесь упомянуты такие люди, о которых вам знать пока не обязательно. Заговор раскрыт, все виновные будут наказаны. Всё, дело закрыто. Вам я объявляю благодарность за хорошо проделанную работу. Ну а вы, коль скоро хорошо себя чувствуете, с завтрашнего дня приступите к занятиям. Встретимся после каникул.
Он вышел, поглаживая лежащий в кармане пакет, мы же с Мамбовым лишь глубоко вздохнули. Ну хоть добычу сумели урвать, а то благодарность — это конечно, хорошо, но на неё ничего не купишь. А с завтрашнего дня нам предстоит учёба, и хорошо, что скоро каникулы, возможно мне удастся провести их в тишине и спокойствии родового поместья. Я же не слишком о многом мечтаю?