Граф салюки
Шрифт:
Елена Павловна вскочила, энергично стала приводить себя в порядок. Спустилась в магазин. Продавщицы лениво сидели в креслах для посетителей.
— Ну-ка, живо пыль стереть с прилавка, цветы на стене полить, — она огляделась. — Так, а в углу, не видите, пух на полу лежит! Ольга, вымой пол. Катя, занавеска оборвалась на примерочной кабинке, подшей. Платье вот синее на витрине, убрать надо, давно висит, внимание уж не привлекает, да и выгорит скоро. Если эта вчерашняя дама в мехах еще появится, так продайте его ей, как она просила, со скидкой.
Потом она отправила Андрюху за извозчиком, сама спустилась в мастерскую. Там тоже пробежал шорох при ее появлении, кто-то склонился к шитью, кто-то занялся уборкой своего места. Элен уточнила необходимое количество ниток, кружев, булавок, обсудила с портнихами, какую ткань лучше приобретать, и уехала за
Полдня она провела, выбирая мануфактуру, но поездка ее была удачной: и выбор был хорош (товар весь новый, не залежалый, такого рисунка на ткани еще не было), и качество хорошее, и продали ей дешево. Елена была довольна. И чего она кисла всю неделю?! Дело, вот что бодрит ее и притягивает. Солнце уж клонилось к закату, пора и магазин закрывать. Она поторопилась домой. Когда же вернулась, в магазине сидел похудевший и бледный Алексей. Оленька и Катерина радостно щебетали с ним, забыв о делах.
Элен остановилась в дверях, схватилась за косяк. Все утро она себя убеждала, что можно прекрасно жить без Алексея, а сейчас у нее подкосились ноги. Но он подумал, будто она не подходит к нему оттого, что не рада. Ожидая, что его опять прогонят, неуверенно подошел к ней сам.
— Где же вы пропадали? — только и могла она сказать.
Он взял двумя руками ее ручку, поцеловал, рука ее дрожала.
— Так Алексей Николаевич болели-с, — бесцеремонно вмешалась Катенька.
— Может быть, мы могли бы поговорить наедине? — хрипло произнес Алексей, дрожь ее руки настроила его на определенный лад.
— Да, конечно, пройдемте.
Она сняла по пути свое пальто, оставила в подсобке на стуле и вышла через заднюю дверь магазина. Не останавливаясь и не оглядываясь на него, Элен поднялась на второй этаж и только там повернулась к Алексею. А он шел следом, наверху сбросил свой полушубок прямо на пол и, когда она повернулась, обнял и поцеловал ее. Элен закрыла глаза, и порывисто прижалась к нему. Он застонал, поднял ее на руки, толкнул первую попавшуюся дверь. Это была гостиная, и все диванчики там были либо короткими, либо узкими. Времени искать более подходящее помещение не было. Алексей опустил Елену на пол, на пушистый синий ковер. Не переставая целовать, торопливо задирал ее юбки. Она с жаром отвечала на его поцелуи. Сейчас-то у нее в голове не возник вопрос: зачем женщины добровольно спят с мужчинами? Она хотела этого не меньше, чем он, и не сопротивлялась своему желанию. Потом он откинулся рядом с ней на ковер, переводя дух, а Элен стала расстегивать его рубашку.
— Нет, нет, не надо, ты пока не раздевай меня, — бормотала она, убирая его руки, — я только хочу коснуться твоих плеч, я столько мечтала об этом, что не могу больше ждать.
Она гладила и целовала его лицо плечи, шею.
— Подожди меня здесь, я пойду закрою магазин и поднимусь к тебе, только не уходи.
— Я останусь тут навсегда, буду вечно лежать здесь и думать о тебе, — отвечал он.
Элен, как во сне, спустилась вниз, отпустила продавщиц, не замечая их понимающих взглядов и усмешек, закрыла магазин. И пока ее не было Алексей все так же лежал на ковре, и блаженная улыбка не сходила с его губ. Элен попыталась поднять его за руки, но он притянул ее к себе, она упала на него, Алексей обнял ее и стал нежно целовать.
— Я не заметил, было у нас с тобой что-нибудь? Все слишком быстро произошло, нужно повторить помедленнее, — он говорил и потихоньку раздевал ее.
— Ты еще не знаешь, но у меня есть спальня и кровать.
— Нет, это слишком далеко, я не дойду, я так долго мечтал о тебе, больше не продержусь ни минуты.
Ночью, когда Алексей заснул, Елена тихонько лежала без сна, смотрела на него и не могла насмотреться. Он вольно раскинулся своим большим телом почти на всю кровать и тихонько посапывал. Она вдыхала легкий запах его пота, и он казался ей божественным. Ей хотелось целовать, обнимать, ощущать всем телом его молодую гладкую кожу. Но она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Слезы радости выступали у нее на глазах. Когда он повернулся на бок и оказался на краю кровати, она тихонько обняла его, прижалась к нему и держала, чтобы он не упал. Никогда в жизни она не была так счастлива.
После этого Алексей частенько оставался ночевать у Элен. Продавщицы привыкли к их новым отношениям и прозвали его «наш красавчик». Все давно ждали такого поворота — не зря же такой симпатичный, веселый молодой человек полгода проводил у них вечера. Они всегда точно знали — он ходит сюда не из-за них. Элен расцвела,
Варя попала к Элен через полтора года после этих событий. Для Вари перемена уклада ее жизни была просто разительной. Девочка и в деревне-то не работала, там еще мала была, а уж у Семена Семеновича Кукушкина и вовсе отвыкла. Здесь не было сада и рощи, кресла в тени старой яблони и качелей привязанных к толстому суку. Здесь не было горничной, утром ей не подавали свежие булочки, парное молоко, да и выспаться не давали. Теперь ее будил не лай всей своры, на псарне приветствующей своего хозяина, а громкий голос Елены. Правда, у Элен была собачка — маленький шпиц — этакая пародия на собаку. Варя привыкла, что собаки несут какую-то службу: охраняют усадьбу, пасут скот, или охотятся. А тут маленькое лохматое существо целый день спало где-нибудь в кресле, выбираясь из угла, только когда начинают греметь посудой на кухне или Элен достанет поводок для прогулки. Да и поводок был странным — он надевался не на шею, а как детские помочи. Сначала лапки просовывали в специальные петли, потом застегивали на спинке. Шпиц был умным и старым. После прогулок он сидел у входной двери, не двигался с места, пока ему не протрут лапки. Мог так просидеть весь день, если о нем забывали. Очень забавно он сушился после купания: Служанка расстилала на полу простыню и песик сам катался по ней, вытирался. Элен любила его — когда-то только эта собачка спасала ее от тоски, после смерти родителей скрашивая ее одиночество, даря ей свою любовь и верность. И каждый день она выгуливала своего шпица, а иначе вообще забыла бы, что такое прогулки.
Теперь Варин рабочий день начинался с раннего утра. Сначала она должна была привести в порядок свою одежду и комнату — от этого она тоже отвыкла. Завтракали они с Элен вместе. Потом Варя отправлялась в магазин и протирала двери, панели, прилавок — все, до чего могли дотронуться и испачкать клиентки, натирала стекла и зеркала. Подметала улицу перед магазином. Если до открытия салона оставалось время, она приступала к шитью — подшивала подолы выбранных платьев, делала несложный ремонт, подгонку по фигуре, гладила готовые вещи, развешивала их. Когда появлялись посетители, она вместе с двумя другими продавщицами подавала им платья, помогала надеть или снять их, вновь развешивала по местам не подошедшие и снова подавала, надевала, снимала. Первую неделю каждый вечер ей казалось просто невероятным, что она сможет встать утром и продержаться еще хоть один день. Если клиенток было мало, она обедала вместе с Элен. Они поднимались в квартиру, и кухарка подавала им обед. Если же посетителей было много, то обед откладывался на неопределенный срок. На перерыв магазин не закрывался. Продавщицы и портнихи по очереди ели в подсобке при мастерской внизу то, что приносили с собой. Ужинала Варя одна на кухне, а для Элен накрывался стол в гостиной.
После смерти отца Елена Павловна поменяла всю прислугу. Теперь кухарка приходила утром, готовила и подавала обед, а ужин оставляла на плите. Накрывать на стол к ужину для Элен, а частенько и для Алексея, тоже стало Вариной обязанностью — Элен не хотелось иметь лишних свидетелей ее личной жизни. Прислуга тоже была приходящей, женщина по утрам приводила в порядок вещи Элен, приносила воду для ее утреннего туалета, меняла постельное белье, забирала грязное и приносила чистое, мыла квартиру. Она уходила до закрытия магазина, потому-то Варя и должна была накрывать на стол и убирать грязную посуду по вечерам. После утомительного дня она просто падала в постель и тут же засыпала. Впрочем, этим и была хороша ее работа — не оставалось времени на воспоминания, некогда было жалеть себя.