Граф Сен-Жермен — тайны королей
Шрифт:
несколько раз виделся он с маркграфиней, изъявлявшей великое желание
познакомиться со столь необычным человеком. В беседе граф бывал, по
большей части, приятно затейлив и высказывал немалую осведомленность о
мире и людях. Особенное удовольствие ему доставляли расспросы о его детстве
и матери, о которой он говорил неизменно с чувством в сердце и часто со
слезами на глазах. Если верить его словам, то воспитывался он как принц.
Однажды Цароги показал
приглашение от графа Алексея Орлова29, который возвращался из Италии.
Письмо содержало сообщение о кратковременном пребывании Орлова в
Нюрнберге и просьбу к графу Цароги о встрече... Маркграф немедля отправился
с графом Цароги в указанный город, где их уже дожидался граф Алексей Орлов.
По прибытии этих двух особ им навстречу вышел с широко распростертыми
руками сам Орлов, поприветствовал и крепко обнял графа Цароги, который
впервые появился в форме русского генерала. Причем Орлов несколько раз
назвал его "Саго padre" и "Саго amiko"30. Граф Алексей со всевозможной
учтивостью принял маркграфа Бранденбург-Ансбахского и не однажды
поблагодарил его за покровительство, оказываемое его достойнешему другу; в
полдень был подан обед. С милой непринужденностью завязалась в величайшей
степени интересная беседа. Довольно много говорилось о недавней
Архипелагской кампании31, однако, еще больше — о различных полезных
усовершенствованиях и научных открытиях. Орлов показал маркграфу кусок
какого-то трудновоспламеняющегося дерева, которое при нагревании
мгновенно — без огня и дыма — превратилось в груду светлого пепла губчатой
структуры. После обеда граф Орлов зазвал графа Цароги в соседнюю комнату, где оба и провели достаточно долгое время в конфиденциальной беседе. Автор
этих строк стоял у окна, из которого был виден экипаж графа Орлова, и
заметил, как из дома вышел один из его слуг, открыл дверцу кареты, извлек из-
под сиденья объемистый кожаный мешок красного цвета и отнес его наверх, в
одну из комнат, снимаемых его господином. По возвращении в Ансбах граф
Цароги впервые предоставил маркграфу документ, скрепленный имперской
печатью, который удостоверял, что он русский генерал. Впоследствии он
признался маркграфу, что он вынужден пользоваться именем Цароги, а
настоящим его именем следует считать Ракоци, и что он является единственным
представителем этого рода и прямым потомком принца-изгнанника, некогда
управлявшего Зибенбюргеном времен императора Леопольда."32
28 Мадмуазель Клерон (1723-1803) — известная французская актриса.— прим. перев.
29 Граф Алексей Орлов-Чесменский —
братьев Орловых, которые помогли Екатерине взойти на престол в 1762 году. В момент встречи
с Сен-Жерменом Алексей Орлов был главнокомандующим русской эскадрой, которая вела
войну с Турцией на Средиземном море, и следовал из Ливорно в Петербург. — прим. перев.
30 "Дорогой отец", "дорогой друг" — ит. (прим. перев.) 31 Кампания в Архипелаге — поход русского флота в район Греческого архипелага во время
русско-турецкой войны 1769-1774 гг. — прим. перев.
32 Curiositaten der Literarisch-historischen Vor- und Mitwelt,pp. 285, 286. Weimar, 1818.
До этого места изложенная история поведана с достаточной аккуратностью, но далее автором овладевает неугомонное желание "развенчать скандально
известного графа Сен-Жермена", и он пускается во всякого рода сомнительные
спекуляции о родословной нашего мистика и пересказывает со
значительнейшими приукрашиваниями все те небылицы, о которых мы уже
упоминали ранее. Среди прочих сообщений он утверждает, что будто бы Сен-
Жермен только в 1770 году, будучи в Ливорно, познакомился с Орловыми.
Хотя, как мы знаем, существуют различные не подлежащие сомнению
исторические доказательства того, что уже в 1762 году граф побывал в Санкт-
Петербурге, где и подружился с Орловыми. Тем более, находясь в России, мы
узнали о том, что наш мистик гостил в Архангельском у княгини Марии
Голицыной 3 марта 1762 года.
Нижеследующая информация была обнаружена в России и предоставлена
нам одним нашим русским другом:
"Граф Сен-Жермен был в этих краях в эпоху Петра III и покинул Россию по
восхождении Екатерины II на престол. Господин Пыляев33, впрочем, полагает, что это произошло гораздо ранее царствования Екатерины.
В Санкт-Петербурге Сен-Жермен жил вместе с графом Ротари34, известным
итальянским художником, автором прекрасных портретов, украшающих
Петергофский дворец.
Проживали они, предположительно, в Графском переулке близ Аничкова
моста, по соседству с дворцом на Невском. Сен-Жермен был восхитительным
скрипачом, он играл "как оркестр". В "Истории Разумовских" сообщается об
Алексее Р., утверждавшем, что Сен-Жермен обладал прекрасным лунным
камнем.
Господин Пыляев видел своими глазами (но не может вспомнить где и при
каких обстоятельствах) нотный листок с несколькими мелодиями для арфы и
посвящением графине Остерман, сделанным рукой Сен-Жермена. Нотная