Граф Соколовский и две чашки чая

Свистула Александр

За время их короткого разговора графу удалось выяснить, что в организации «Время труда» пропавшая девушка не состояла. Она помогала сожителю по хозяйству, выполняла всю женскую работу, включая готовку и уборку. Социалист подробно описал, как она выглядит. Жили молодые и мечтательные люди, по большей части, на зарплату Наивенкова – инженера-технолога на Невском паровозостроительном заводе. Львиная доля его заработка уходила на «благо революции». Когда «соратникам по борьбе» срочно понадобился гектограф³

для тиражирования листовок и брошюр, Наивенков, не раздумывая, отдал все свои сбережения, из-за чего им и пришлось в прошлом месяце заложить золотое кольцо девушки. Соколовский выяснил адреса семьи девушки и ростовщика, а вот адреса членов организации остались для графа загадкой. Боязнь выдать своих товарищей оказалась сильнее любви.

Александр Константинович простился с молодым человеком и пообещал сегодня же взяться за дело. Открыв двери, Леонтий Михайлович едва не столкнулся с экономкой графа – женщиной энергичной и словоохотливой. Марфа виновато поклонилась уходящему гостю и проникла в кабинет.

– Это кто же был, Александр Константинович? Какой-то оборванец, судя по виду, – рассуждала она, усаживаясь в кресло, где недавно сидел Наивенков.

– А ты за дверью не расслышала, как его зовут? – поинтересовался граф, остановившись у напольного зеркала.

– Да куда там, – махнула рукой Марфа и созналась в своей неудаче. – Меня твой Мелентий загонял. Ладно он, я уже привыкла к его придиркам, так ещё и эта повариха! Возомнила себя главной на кухне и ничего не хочет слушать. А этот старик целиком на её стороне. Я уж бедная не знаю, что и делать. Замучают меня…

Марфа говорила и говорила. Граф, не обращая внимания на её болтовню, поворачивался к зеркалу то одним боком, то другим. Наконец он остановился и почти вплотную к поверхности зеркала приблизил своё лицо.

– … когда ты уже отправишь её обратно в поместье? Пусть твоему батюшке пироги печёт. Ты слушаешь?

– Как ты думаешь, Марфа, мне пойдёт борода?

Служанка поняла, что её никто не слушал, и обидно поджала губы.

– Будет выглядеть солидно. Правда, не хотел бы я выглядеть угрюмо, словно медведь, – граф улыбнулся своему отражению.

– Марфа, вот ты где! – в кабинет вошёл дворецкий.

Он почтительно посмотрел в сторону хозяина, а затем его взгляд переместился на экономку, мгновенно став суровым и цепким. В поисках союзника Марфа глянула на графа, но тот на сей раз не спешил ей на помощь.

– Почему шторы в детской до сих пор испачканы кашей? Где горничная? Почему ты прохлаждаешься здесь, когда пора подавать обед? Вставай немедленно, и пошли за мной.

– Мелентий.

– Да, Ваше сиятельство, – тон слуги тут же переменился. Он с учтивой улыбкой повернулся к хозяину.

Марфа довольно ухмыльнулась.

– Меня за обедом сегодня не будет. Появилось срочное дело. Подготовь мне коляску. И скажи всем, кто ожидает в приёмной, что я уехал и никого сегодня не приму.

– Я сейчас же всё исполню, Ваше сиятельство. Марфа! Ты слышала-нет? Немедленно распорядись на кухне.

Прибегнувшему

к самому грозному тону, на который он только был способен, Мелантию удалось заставить служанку заняться своей работой. Отправив её на кухню, он поспешил во двор. Ему предстояла новая непростая задача – заставить работать конюха Фёдора. Мелантий Евстафиевич был бесценным дворецким, и одним из его лучших качеств было отсутствие привычки бурчать себе под нос. Но если бы он и бурчал себе под нос, то ничего, кроме беззлобного, снисходительного недовольства ленивыми слугами, мы с вами, дорогой читатель, не услышали бы.

Глава третья

Профессионал своего дела

Вскоре после разговора с молодым социалистом граф отправился на Пески⁴ по полученному адресу. Здесь, в маленьком деревянном домике, проживала семья Красненских. Маленький домик был полон детей самых разных возрастов. Старшему, на вид, было не более двенадцати. Хозяйка дома, выглядевшая совершенно уставшей, встретила графа и провела его в маленькую гостиную. Из-за приоткрытой двери за ними наблюдало несколько пар блестящих глазок.

– Чем я обязана такой честью, Александр Константинович? – поправляя платье, спросила хозяйка дома.

– Любезная Ольга Ивановна, сегодня я встретился с одним молодым человеком, и он сообщил мне об исчезновении девушки – вашей дочери.

– Исчезновение? Это вам Леонтий сказал? С чего это он взял? Она приходила сидеть с младшими позавчера. В воскресенье я ночевала в доме генерала Рогова, где служу гувернанткой.

– Да что вы говорите? – удивился граф. – Какая странность. А вчера утром, где она была?

– Я не знаю. Думала, она отправилась к нему. Когда я пришла, её уже не было.

– Ольга Ивановна, господин Наивенков сказал, что последний раз видел вашу дочь неделю назад. Как же это можно объяснить?

– Я не знаю, Ваше сиятельство, ей-Богу, – потирая запястье, сообщила Ольга Ивановна. – Думаю, она ушла от него.

– И вы об этом ничего не знаете? Простите, Ольга Ивановна, мой вопрос может показаться вам грубым, прошу извинить, но – вы одобряете образ жизни своей дочери?

Женщина убрала руку с запястья и медленно оглядела гостиную, обитую бумагой светло-зелёного цвета.

– После смерти мужа мне стало сложно с ними справляться, – вдова кивнула в сторону двери, из-за которой выглядывали младшие дети. – А Соня стала совсем взрослой и не слушает моих советов. Я знаю, она не пропадёт и сможет принять правильное решение. Думаю, она наконец-то решила оставить этого Наивенкова.

– Вы не испытываете к нему симпатий? – спросил Александр Константинович, отметив про себя долгожданное «наконец-то».

– Какой матери понравится зять, который спускает все свои деньги непонятно куда? Ей ведь вещи приходилось продавать, лишь бы прокормиться. Я не могу ей помогать, без покровительства Беленко мы бы уже пропали.