Граф Соколовский и разыгранное убийство
Шрифт:
Последние слова он прошипел, будучи уже в гостиной. До позднего вечера графу Соколовскому пришлось сдерживать свои резкие реплики и колкости. Впрочем, говоря начистоту, собравшаяся в барсуковской усадьбе публика была не самого худшего сорта. Единственным лицом, общества которого Александр Константинович упорно избегал, оставался князь Пулев. И эта антипатия обладала взаимным характером. Худой, облачённый в строгий заграничный костюм князь ни разу не пытался заговорить с Соколовским. За столом Фёдор Иванович вёл оживлённую беседу со старшим сыном Барсукова, с самим Барсуковым и госпожой Хитровой. Импозантный светский лев чувствовал себя королём вечера.
За другой
– Я этим летом давал большое представление, – жестами и мимикой Светилин умел полностью поглотить внимание собеседника. – Прямо под открытым небом, на берегу реки, была сооружена сцена, где жителям города была поставлена пьеса «Женитьба» Гоголя. Присутствовал Берс Александр Андреевич, вице-губернатор. Мы имели такой оглушительный успех, что играли пьесу ещё два дня. Хотя это уже не входило в условия контракта. Жители Ельца будут ещё очень долго вспоминать наше представление.
– Это правда, – подтвердил Торопин. – Актёры не только пьесу играли. Господин Светилин ещё и превосходный чревовещатель. Он надел на руку куклу и разговаривал с ней. Все присутствующие поверили в то, что кукла сама разговаривает! А ещё, Марина Николаевна, среди артистов выступала девушка невероятной гибкости. Она свернулась под стулом и, упиравшись скрипкой в колено, играла Паганини, кажется.
– Да что вы говорите?! – театрально охнула баронесса и взмахнула золотистыми волосами с рыжим отливом. – А на чьи же средства был устроен такой праздник?
– Всё финансировал господин Барсуков, – ответил Хитров. – Михаил Аристархович заботится о родном городе и о счастье его жителей.
Граф смерил господина Хитрова долгим изучающим взглядом. Этот человек находился в сильной зависимости от своего тестя и, возможно, от жены тоже. Он производил впечатление слабой и нерешительной личности.
– После этого мне было предложено перебраться в Орёл и вступить в труппу губернского театра, – продолжил свой рассказ Светилин.
– И что же вы?
– Пока думаю. Конечно, это хороший шанс, но мне не хочется покидать родного города.
– Такой шанс не стоит упускать, дорогой Роман Аркадьевич. В Орле вы скорее добьётесь успеха, нежели здесь.
Эти слова произнёс управляющий усадьбой, Отто Германович, про которого все уже успели забыть.
– За здоровье Императора! – громко произнёс князь Пулев и поднялся.
Все присутствующие встали со своих мест и, прозвенев бокалами, выпили за здоровье Императора Александра. Под конец ужина Франц Карлович вздумал рассказать забавную историю, случившуюся с ним пару лет назад, но Михаил Аристархович предложил перейти всем в дом. Соколовский помог Марине Николаевне встать из-за стола. Взявши баронессу под локоть, граф неспешно повёл её к барсуковскому дворцу.
Здесь гости, как и следовало ожидать, разделились на небольшие кружки, соответствующие определённым интересам. Михаил Аристархович предложил графу сразиться в бильярд, и тот дал положительный ответ. В бильярдную с ними спустились сын Барсукова, Отто Германович и актёр. Им прислуживала
С большим трудом графу удалось выиграть три партии из пяти. Уступив бильярдный стол следующей паре, Соколовский и Барсуков опустились на мягкие кресла, чтобы перевести дух и понаблюдать за игрой молодых людей. Рядом отдыхал окутанный табачным дымом Отто Германович. Барсуков некоторое время ухаживал за толстой дорогой сигарой, раскуривая её по всем правилам, знакомым грамотному курильщику, после чего наконец-то откинулся в кресле и с наслаждением сделал глубокую затяжку.
– Вы обязательно должны посмотреть каменный храм, построенный мною этим летом, – самодовольно заявил фабрикант, попутно осушив стакан виски.
– Вы занимаетесь храмостроительством? Меня это удивляет. По вашим разговорам, образу жизни, вас можно принять за атеиста или за маловерного. Вы сами сказали за ужином, что религия отупляет человека. Как же это можно совместить с помощью Церкви?
– Ваши подозрения верны, – беззастенчиво улыбнулся Барсуков. – Вам я могу честно признаться в этом. И не вижу в этом ничего преступного.
– Для чего же вы строите храмы?
– Дорогой Александр Константинович, храмы строятся для людей, а не для Бога. И люди за это благодарны мне. Я делаю это из-за самого чистого расчёта. Точно из-за такого же расчёта я строю школы для детей рабочих, строю для работников жилые дома, если они работают лучше, то выплачиваю надбавочные. Не из-за христианской любви я ввёл десятичасовой рабочий день, а из-за того, что так предприятие работает эффективнее. Люди меньше устают – меньше поломок – меньше травматизма – меньше несчастных случаев. Работники фирмы «Барсуковы» довольны и не устраивают мне стачек, что случается у моих конкурентов. А они этого не понимают. Ну, не может работник работать с прежней эффективностью в течение двенадцати часов. Русский народ уже сыт кнутом, пора ему и пряника отведать. Но не подумайте, что я так добр из-за любви к нашему народу. Нет, скажу вам честно. Здесь дело в экономической целесообразности.
Александр Константинович откинулся в кресле, стараясь держаться подальше от распространяющегося табачного дыма.
– Это очень хорошо, но какова цель вашей деятельности, вашей жизни?
– Цель моей жизни? – переспросил фабрикант. На его лице впервые появилось недоумение. – Как и вашей: славно погулять, достойно пожить и передать состояние наследнику. Дети – вот цель моей жизни. Я должен дать им хорошую жизнь.
– Дать им хорошую жизнь, – повторил Александр Константинович. – А для чего? Для смерти? Вы их родили, вырастили, ухаживаете за ними для того, чтобы они умерли сытыми и в дорогих костюмах? Вы выращиваете их для смерти. Точно так же, как выращивают на убой свиней.
– Что вы, право? Какая-то чепуха.
– Не-е-т. Это не чепуха, Михаил Аристархович. Это правда. Я верую в жизнь вечную, а вы – в вечную смерть. Умрёте, и прах ваш изгниёт в земле, и по прошествии времени навсегда исчезнет тело фабриканта Барсукова, превратившись в пыль…
– Прямо по Библии говорите, Александр Константинович, – улыбнулся собеседник, думая, что поймал оппонента в силки. – Не так ли сказал Господь Бог Адаму? По смерти своей обратится он в землю, из которой и взят был.