Граф Суворов 7
Шрифт:
— Ты чего тут делаешь, парень? — окрикнул меня мужчина, невовремя поднявший голову и с удивлением уставившийся на мой белый халат.
— Тревога! Воздушная тревога! — что есть мочи заорал я, тыча пальцем в небо, и одновременно создавая Ядро.
Конструкт снес орудие вместе со всем персоналом, и остальные, морально готовые к нападению, тут же заняли свои места, уставившись в небо. Пустое, само собой. К счастью, я уже знал, что делать. Тройной конструкт, с размытием, создал полупрозрачный образ, по которому тут же начали палить из всех зениток.
— Огонь-огонь-огонь! —
Для придания всему происходящему убедительности я отступил за спины обороняющихся, посылая одно за другим ядра на крышу здания. Напитанные до предела удержания конструкты оставляли в бетонной крыше глубокие выбоины, буквально воронки от снарядов, и поднимали вполне видимую пыль.
Где-то внизу взвыла сирена, заставляя заткнуть уши, и я чуть не пропустил едва заметный на фоне общей какофонии гул двигателей. Заставив щиты сдвинуться, так чтобы занять зенитки, я подбежал к краю здания. Во внутреннем дворике стоял небольшой шлюп, который я узнал по ящерице на борту.
— Ну нет. В этот раз вы от меня никуда не улетите. — усмехнувшись сказал я, и заметив выбегающего из больницы мужчину, спрыгнул на крышу бота. Наверху еще стреляли, хотя в небе уже снова было чисто, но меня они волновать совершенно перестали. Авраам, а не узнать этого старика было почти невозможно, что-то кричал бегущей за ним женщине, держащей на руках младенца.
Дождавшись пока, они погрузятся я прыгнул вниз, успев втиснуться в закрывающийся люк, и оказался нос к носу с ошалелым охранником. Единственное что успел сделать мужчина — раскрыть рот, чтобы задать вопрос. Ладонь Шивы отбросила его внутрь, не оставив ни шанса, а я влетел следом.
— Что? — пристегнувшийся уже Меньшиков рванул ремни, но я не собирался проявлять милосердие к детоубийцам. Ядро пробило многослойный щит князя и вошло в его грудь, кроша камень резонанса. Державшая на руках младенца женщина вскрикнула, выхватив нож, и это решило ее судьбу. Рука с оружием отлетела в сторону, а я выхватил ребенка у орущей и хватающейся за окровавленную культю сестры милосердия.
— Извини, но убивать детей я не позволю. — сказал я, двумя нажатиями перекрывая ей кровоток к руке, а затем отправляя женщину в глубокий сон. Свидетели мне еще пригодятся. Как и подсудимые.
Дальше было дело техники. Снаружи стучали, даже пытались стрелять в двигатели, но я уселся в освобождённое кресло пилота и привычным движением потянул штурвал на себя, заставляя шлюп сорваться с места и одновременно прижимая всех нападающих к земле потоками воздуха.
Батареи на крыше пришлось заткнуть прессом, благо проводящий реактор многократно усиливал площадь конструктов. И в следующую минуту я сел между охраной клиники-крепости и Ингой, засевшей за забором и повалившей несколько елей, преграждая путь. Делать все это с ребенком на руках было не слишком удобно, а потому я с облегчением сунул дитя Инге, которая все поняла без слов.
— Возвращаемся к резиденции губернатора. — сказал я, когда девушка разместилась в пассажирском кресле. — Будем надеяться, что герб Демидовых на борту этого
Глава 2
Принять решение — сдать ребенка императору, или вернуть матери, оказалось не самым легким делом. Но чем больше я думал об этом, тем меньше мне нравились оба варианта. Казалось даже, что иного выхода нет, чтобы уладить нарастающий конфликт было необходимо найти компромисс. Но правда заключалась в том, что между двумя плохими вариантами можно было выбрать третий.
Если отдать ребенка Петру, и самому явиться к нему с поклоном, я, таким действием, признавал его власть над собой и империей. Даже если позже разойдусь с ним во взглядах — сделать я больше ничего не смогу. Меня просто задавят силой и авторитетом. А учитывая во что превратилась страна за его мимолетное правление…
Принести ребенка Екатерине, и самому остаться с биологической матерью, значит полностью поддержать ее и усилить на будущих переговорах. А ведь на стороне бывшей императрицы до сих пор огромная и могучая армия, десятки высших аристократов включая бояр и дворян. Народ, в конце концов. Да только, если она получит силу или хоть толику власти, кто гарантирует что она не развалит империю окончательно?
— Я предлагаю тебе и твоему роду союз. — сказал я, сев напротив Инги. Бот успешно добрался до резиденции губернатора, и сейчас от решения девушки зависели все мои последующие шаги.
— От какого рода? Романовых или Суворовых? — нахмурившись спросила Инга.
— От себя лично. Ни за тот, ни за другой род я говорить не могу, так как не являюсь их главой. — ответил я, чуть подумав. — По крайней мере пока.
— Ты… — щеки девушки покрылись легким румянцем, и я понял, что формулировать предложение надо четче. — Ох, Александр. Вам еще учиться и учиться. Но я поняла, что вы не имеете ввиду брачный, союз…
— Боюсь сейчас не то время, и не то место, чтобы обсуждать столь важные и интимные вещи. — нахмурился я, осознав, как простая фраза может быть истолкована при нужной подаче. — Сейчас я говорю лишь о временном, военном и политическом союзе.
— Политическом? — Инга нахмурилась. — Хочешь шантажировать императрицу, собственную мать, ее ребенком, и потребовать передать власть?
— Нет, в этом нет особого смысла, учитывая, что император готов отобрать эту власть силой. А сопротивляться ему я пока не могу. — уточнил я.
— Пока? — удивленно спросила Инга, а затем посмотрела на тело Меньшикова старшего, в груди которого красовалась дыра. — Как тебе удалось убить князя?
— Застал врасплох и ударил объемной техникой, когда он защищался плоскостной. — пожал я плечами. — Ну и силу не экономил.
— В шестнадцать лет. — задумчиво проговорила Инга, а затем, встрепенувшись, кивнула. — Хорошо, я согласна на временный союз без обязательств, но нас двоих для этого не хватит.
— Во-первых — троих. — уточнил я, показав на малыша, успокоившегося на руках Инги. — А во-вторых… ты совершенно права. И для начала мы должны объединится с Марией. Без нее план не выгорит. И еще придется как-то связаться с Багратионом.