Граф Суворов 8
Шрифт:
— Сегодня ты будешь первым. — присел я рядом с Шебутновым. — Помнишь ощущения от утренней взбучки?
— Еще бы. — чуть дернув плечом проговорил товарищ.
— Отлично, пока каналы не сжались в спазме, будем с ними работать. — усмехнулся я. — Я показываю энергии путь, ты ее направляешь. Поехали.
Что я могу сказать, идти через полупустые, а то и вовсе нераскрытые чакры, поднимаясь от самого «подвала» к голове и глазам — не самая простая работа. На каждой чакре Лёха терял от пяти до десяти процентов энергии, при том, чтобы л совсем не идиотом, а наоборот — очень прилежным и вдумчивым парнем. Я бы даже сказал, что среди
Закончили мы с ним только после того, как я заметил характерный блеск праны в глазах. Шебутнов старался не напрягаться, но все равно сжал зубы, волевым усилием удерживая концентрацию на должном уровне.
— Вижу! Не знаю, что это — но вижу! — ошарашенно проговорил парень, а я, похлопав его по плечу шагнул к следующему. И дальше, и дальше… тяжелее всего оказалось с Красновым, что не стало неожиданностью. Он и послабее был, да и соображал в основном в своих железяках и двигателях. Пришлось объяснять ему аналогию с проводкой и цепью накопителей-трансформаторов, пока он наконец не врубился на полную и не сдвинулся с мертвой точки.
— Всё! На этом закончили. — сказал я, хлопнув в ладоши.
— А как же я? — ошарашенно проговорила Мария, оставшись единственная без моего внимания.
— Ах да, ты. — хмыкнув я подошел к победно улыбающейся супруге, а затем чуть пригасил ее резонансный камень. Несколько секунд ничего не происходило, но потом девушка на вдохе резко схватилась за грудь, словно ей не хватало воздуха. Она попыталась расширить возникшие стенки, отдалить повисший над самой макушкой потолок. — Я говорил, что тебе не понравится.
— Что, что ты… — прошептала Мальвина, не веря, а затем повернувшись к остальным заорала: — ВОН! ВСЕ ВОН!
— Все свободны. — усмехнувшись сказал я, когда соратники и не подумали уходить. — Завтра все занятия строго по расписанию. Кто будет перебарщивать с медитацией без моего контроля, может только навредить. Так что не спешите.
— Спокойной ночи, капитан. — вернул мне усмешку Таран, покосившийся на Марию. Остальные поклонились и поспешили покинуть помещение, оставив нас с супругой наедине. Задержалась только Ангелина.
— Что ты со мной сделал?! — выкрикнула, подскочив ко мне Мария, стоило двери закрыться. — Верни как было! Немедленно!
— Тебе пора усвоить один очень важный урок. — сказал я, придавив девушку прессом. — В этой семье есть только один глава, и это не ты.
— Милый, я все прекрасно понимаю. — попробовала сменить тактику Мальвина, обхватив меня руками. — Я же старалась как лучше.
— Как лучше? Кому? Тебе? Ты поставила под угрозу мои хорошие отношения с Ингой, натравила на меня своего двоюродного братца, да ещё и позволила ему унизиться на глазах у всех. — жестко проговорил я, отстранив девушку. — Ты же не думаешь, что род Долгоруких оставит это без внимания? Они не позволят своему сыну пасть так низко, а значит попробуют ответить. И все ради чего?
— Ты вел себя так словно тебе совершенно не нужен этот союз. Оттягивал с ним. — попробовала оправдаться Мальвина.
— И вместо того, чтобы прямо поговорить со мной на эту тему, ты решила подговорить постороннего спровоцировать меня, своего мужа, да ещё и пообещала ему что-то от моего имени, так ведь? — спросил я, и Мальвина отшатнулась. — Не посоветовавшись со мной!
— Я хотела как лучше! — выкрикнула девушка.
—
— Но я же тебе не враг. — заплетающимся голосом проговорила Мария.
— Нет. И слава богу. Потому что врагов я убиваю, без сожаления и без раздумий. — ответил я, заставив Марию опустить взгляд. — С этого момента я ограничиваю твой максимальный ранг силы восьмым. Так чтобы ты прочувствовала все последствия своих действий. Если ты еще хоть раз включишь меня, Ангелину, или любого моего товарища в свои интриги без моего прямого разрешения — ограничу десятым!
— Но как же… — прошептала Мария, не веря.
— Ты знаешь, что никто в этом мире, ни твой отец, ни даже сам господь бог, не позволят тебе прорваться через поставленный барьер. Но я сам сниму его, за хорошее поведение. Испытательный срок тебе — месяц. Ровно до бала дебютанток. — строго проговорил я, и Мальвина машинально сглотнула. — Идем. Стоит принять душ и укладываться. Сегодня был длинный день…
Долго пребывать в состоянии гнева — вредно для психики и чакр. Но у меня просто не было иного выхода. Любое физическое наказание Мальвина могла воспринять как награду, особенно если бы оно было с сексуальным подтекстом, так что пришлось бить по самому больному месту. По самолюбию. Ведь теперь она не только была наравне с остальными моими соратниками кроме отстающих Шебутнова и Краснова, но и слабее Лисичкиной, а такое она долго пережить не могла.
Конечно, я прекрасно понимал что ядовитый характер Мальвины не мог долго сдержать агрессию, но зато, четко обозначив ее рамки и направление я мог чуть расслабиться и даже показать в какую сторону лучше сливать ее гнев и звериные порывы. Тем более что в скором времени появился не только повод, но и жесткая необходимость применения ее талантов.
Приготовления к балу дебютанток проходили не без проблем.
Глава 10
— Все нормально? — поинтересовался я у Ангелины, на следующий день снова заметив, что она пребывает в крайней задумчивости. Перед сном это состояние вроде удалось побороть, но оно вернулось вновь.
— Да. Да, не беспокойся. — улыбнулась Ангелина. — Женские дни и женские заморочки. Все будет нормально.
— Ты же знаешь что всегда можешь со мной всем поделиться? — на всякий случай уточнил я, но девушка лишь снова улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Напрягает. К счастью, думать об этом было некогда, пары никто не отменял, а сегодня у нас начинались первые практики для «начинающих» пользователей резонанса.
— Добрый день, дамы и господа. — сказал, заложив руки за спину бывший глава экзаменационной комиссии. — Вы все меня знаете, я адмирал в отставке и бывший командующий вторым кавказским флотом. Можете обращаться ко мне «господин преподаватель» или «господин адмирал». Учитывая разницу в ваших способностях ректором академии, его сиятельством Василием Михайловичем Долгоруким, было принято решение разделить учащихся первого курса по категориям.